– Вижу я, что с тобой Чеслава сделала, – сказала Ведана. – Ничего человеческого в твоем облике не осталось. Ты проклят, батюшка, смертная тень за твоей спиной стоит.
Похожи они были друг на друга, Станислав и Ведана: и темные кудри у них одинаковые, материнские, и глаза голубые, и ростом вышли, и фигурами ладные – все лучшее от родителей взяли. Но надеялся Доброгнев, что сын его умнее отца окажется.
Пока Ружана его дома ждала, он с Чеславой возлег, слаб оказался, не сумел устоять перед ее красотой, перед юностью. А какие слова она говорила! Какие свершения обещала! Да только не сказала, проклятая, что за все это он своей душой заплатит!
Знаешь, что везде одинаково? Жестокость человеческая.
Оттолкнуть колдунью тоже не мог: понимал, что она и его убить может. Боялся, чего скрывать, ужасно боялся ее разозлить.
Смотрел в зеркальце, подаренное заморскими послами, и видел там потерянного человека, утратившего волю и любовь к жизни. Глаза его почернели, нос заострился, кожа стала серая-серая.
Доброгневу понравилось сидеть на троне, издавать указы да одним взмахом руки избавляться от неугодных.
Нести через тьму
У сердца огонь.
Не оглядываться, не говорить. Отринуть мирское. Будут ли помнить его? Будет ли помнить... она?
Он знал, что такое боль. И мог с уверенностью сказать, что сердце болит сильнее всего.