Гарри Огаст — не человек, или, вернее сказать, не тот человек, какими мнят себя все остальные. Он родился в 1918 году бастардом английской аристократической семьи и был отдан на воспитание садовнику. Он был придавлен тяжестью своего социального положения, стремился к малому и достиг немногого. Родившись во второй раз, в то же время и в том же месте, он сошел с ума от безысходности и убил себя. Родившись в третий раз, он понял, что пора извлечь определенные выгоды из своего положения. В конце...
Я никогда не мог понять, почему советское метро так отличалось от всего того, что находилось на поверхности. Казалось, что это два совершенно разных мира. К тому моменту, когда я прибыл в Ленинград, метро в этом городе просуществовало всего год. Станции его единственной тогда ветки представляли собой настоящие дворцы из мрамора и хрусталя. Величественные колонны, мозаика на стенах, вымощенный отшлифованными гранитными плитами пол – всё это выглядело чересчур претенциозно, но производило сильное впечатление. Любопытно, что часы над тоннелями отсчитывали секунды не назад, показывая, сколько времени остаётся до прибытия следующего поезда, а вперёд. Возможно, таким образом у пассажиров подземки воспитывалась подсознательная уверенность в том, что им не придётся стоять на перроне больше трёх минут, а заодно и в том, что всё в их жизни чётко спланировано и упорядочено и происходит вовремя.
Вы должны задать себе вопрос: перевесит ли добро, которое вы сделаете другому человеку, помогая ему решить его проблему, – так вот, перевесит ли это добро тот ущерб, то чувство усталости и опустошенности, которыми ваша доброта грозит вам? Я знаю, это «звучит не очень-то благородно, Гарри, но получается, что если вы будете вредить себе, защищая интересы других, и если так же будут поступать другие люди, это не только не улучшит мир, но даже усугубит царящий в нем хаос.
Даже величайшие умы не могут размышлять над тайнами мироздания двадцать четыре часа в сутки без перерыва. Для меня совершенно очевидно, что время от времени нужно отвлекаться на другие мысли, попроще. Например, почему в туалете так холодно, почему шампунь в душевой так плохо мылится и почему суп в столовой такой жидкий.
В смерти для нас нет ничего страшного. Нас пугает новое рождение. Нас мучает страх, что, несмотря на воскресение наших тел, наше сознание спасти не удастся.
в университетском городке пошли слухи, что я гомосексуалист и мои теплые отношения с Винсентом вызваны отнюдь не тем, что мне просто интересно общаться с умным студентом.
– Хорошо, что люди думают, будто хоть кому-то интересно мое тело, – заявил Винсент, когда слухи дошли до него. – Вы не представляете, как трудно в наши дни соблазнять девушек одним только интеллектом и деликатностью.
У смертных всего одна жизнь, и большинство из них не пытаются что-либо менять, – после долгого молчания сказала Акинлей. – Только некоторые. Это так называемые «великие» люди. Они или чем-то очень сильно разгневаны, или им так сильно досталось, что у них остается только один путь – бить в ответ и пытаться изменить то, что их окружает. Но, Гарри, всех людей, которых считают «великими», объединяет одно – они почти всегда одиноки.
Потому что без душевной доброты ты будешь мертвым внутри, даже если спасешь все человечество.Человек в первую очередь должен быть добрым и порядочным, а уж потом-умным.
Вы же русские. Вы можете прожить сотню жизней и не побывать во всех уголках вашей родной страны!
Одиночество имеет больше минусов, чем плюсов, особенно когда жизнь начинает клониться к закату. Порой мне кажется, что даже неглубокие отношения всё же лучше, чем вообще никаких. Полагаю, человеку всё же необходимо, чтобы кто-то был рядом, и эта потребность гораздо сильнее, чем я думал раньше.
Самое страшное одиночество, которое может испытать человек, это одиночество в толпе. Он может улыбаться, кивать, говорить нужные слова, но при этом чувствовать себя так, словно находиться в пустыне.
Лицо – это ваше достояние! Берегите его!
Плотские удовольствия рано или поздно приедаются. К тому же с возрастом на эти вещи начинаешь смотреть иначе. В какой-то момент к человеку приходит осознание того, что главное в жизни – не ублажать свою плоть, а думать о душе. А там недалеко и до угрызений совести по поводу того, что жизнь была прожита не так.
Нет, её нельзя было назвать умалишенной в обычном смысле этого слова. Эта была особая разновидность сумасшествия, когда человек настолько убежден в правильности своего представления о мире, что не в состоянии видеть многие очевидные вещи – и потому фактически является помешанным.
Чтобы успешно обманывать других людей, нужно следовать определенным правилам. Для меня главное и любимое из этих правил состоит в том, чтобы держаться того, что тебе точно известно. Это вовсе не означает, что в вашей лжи обязательно должен присутствовать элемент правды. Это лишь означает, что для того, чтобы вас не разоблачили, необходимо предварительно провести серьезную исследовательскую работу.
Шантаж – дело на редкость непростое. Главная сложность – убедить жертву в том, что тот вред, который она причинит себе, выполняя ваши требования, не идет ни в какое сравнение с ущербом, который можете причинить ей вы, если предадите гласности ее секреты, каким-то образом ставшие вам известными. В большинстве случаев шантажисты перегибают палку, и это не приводит ни к чему хорошему. Между тем в подобных делах для достижения успеха очень важно тонко чувствовать, когда следует усилить нажим, а когда – немного отступить.
Для сохранения тирании достаточно заставить безмолвствовать и бездействовать умных людей.
Сложность и неповторимость деталей каждого события, – вот оправдание вашего бездействия.
По большому счету единственное, что мы умеем делать со временем, — это его тратить.
Время кажется простой субстанцией. Мы можем делить ее на части, измерять, расходовать – скажем, на приготовление обеда или беседу за стаканом виски. С ее помощью мы можем формулировать идеи об устройстве видимой части вселенной. Но если мы попробуем простым, примитивным языком рассказать ребенку, что такое время, у нас ничего не получится. По большому счету единственное, что мы умеем делать со временем, – это его тратить.
Возраст - не всегда синоним мудрости. Мудрость необязательно подразумевает высокий уровень развития интеллекта.