Девятилетняя губительная политика регентства наследницы Алии Атрейдес, в крови которой теперь бушует наследие Харконненов близится к неизбежному концу. Некогда Дюна была символом могущества безграничной Пустыни. Сила Пустыни физически уменьшилась, но миф о её могуществе продолжал разрастаться. Остался только океан-Пустыня, огромная Мать Пустыня, окаймленная колючим кустарником, которую фримены всё ещё называли Королевой Ночи. Разрушительная сила грозила уничтожить сформированный мир Арракиса. В...
Говорят, что когда однажды Муад'Диб увидел, как сквозь узкую щель между двумя камнями пробивается трава, он отодвинул в сторону один из камней. Позже, когда трава разрослась, Муад'Диб накрыл ее тем же камнем. «Такова ее судьба», — сказал он при этом.
Правительства, если они удерживаются у власти достаточно долго, всегда имеют тенденцию принимать аристократическую форму. Ни одно известное в истории правительство не избежало такого пути. По мере того как развивается аристократия, правительство все в большей и большей степени начинает выражать интересы правящего класса — будь то потомственное дворянство, олигархи финансовых империй или укрепившаяся у власти бюрократия.
(Политика, как повторяющийся феномен, «Учебное руководство Бене Гессерит».)
От старых мук надо избавляться так же, как змея избавляется от старой кожи. Это надо сделать для того, чтобы вырастить новые отношения и понять ограничения, которые накладывали старые муки.
Цель спора - изменить природу истины
Если нельзя держаться за традиции, то где та скала, на которую можно бросить якорь своей жизни?
Очень опасно быть зрячим в стране слепых. Пытаясь растолковать слепому то, что ты видишь, рискуешь забыть, что слепому присуща особая система движений, обусловленная его состоянием.
Народ надо приучить к мысли о том, что любая оппозиция наказуема, а любое проявление лояльности влечет за собой вознаграждение
Вы не мыслите и не существуете, если не хотите рискнуть своим здоровьем и душевным покоем ради верного суждения и своем существовании
Как же случайность может изуродовать людей!
Век пожатий плечами. Он знает, что мне известны все сплетни о нем, и ему на это наплевать. Наша цивилизация развалится от такого безразличия скорее, чем от ударов внешних врагов.
Ценности принимаются в зависимости от их успеха
В старом образе мыслей, как и в старой религии, не было места будущему, было лишь вечно продолжающееся бесконечное теперь.
Если определенность — это абсолютное знание будущего, то она лишь замаскированная смерть.
Чернота цельна, даже если кипит ужасом. Свет же многолик. Ночь страшна запахами и летучими неуловимыми звуками. Измерения в ночи распадаются, всё становится преувеличением — шипы более колючими, листья — острее. Но ужас дня может быть намного хуже.
Власть надо держать очень деликатно. Если в неё вцепиться очень сильно, то рискуешь стать её жертвой
Надменность возводит непреодолимые стены, за которыми стараются спрятать свои собственные сомнения и опасения.
Все старые иллюзии со временем умирают.
Большинство жизней - это бегство от себя
Жизнь отдельного человека, так же как жизнь семьи или целого народа, сохраняется в виде памяти. Мой народ должен дойти до этого понятия, рассматривая свой путь к пониманию как процесс созревания. Люди, составляющие народ, представляют собой организм, который хранит накапливающуюся в памяти информацию на подсознательном уровне. Человечество надеется, что в случаях, когда Вселенная меняется, народ может вызвать нужную ему информацию из хранилищ подсознательной памяти. Однако многое из того, что хранится, может быть потеряно в той игре случаев, которую мы зовем «фатумом». Многое не может быть интегрировано в эволюционные отношения и, таким образом, не может быть оценено и применено в решении реальных задач в условиях изменений внешней среды, которые меняют телесные свойства человеческой плоти. Биологический вид может забывать! В этом заключается особая ценность Квисатц Хадераха, о которой не подозревает Бене Гессерит: Квисатц Хадерах не способен забывать.
Люди не часто выносят реальности бытия… Большинство жизней — это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями.
Свобода – это состояние одиночества.
Ирония часто маскирует неспособность выйти за рамки собственных допущений.
… нет никакой разницы между тысячью лет и одним годом, между сотней тысяч лет и одним ударом сердца.