"Не знаю, как у твоей кофейни пошел бизнес, но если ты не перестанешь использовать в рекламе фото моей покойной жены, я просто ее сожгу"…
Интернет-знакомство Сергея с Сарой началось не лучшим образом. Сергей подумал, что перед ним бессовестная мошенница, а Сара уверилась в мысли, что жизнь подкинула ей встречу с очередным скудоумным мужланом. Конечно, они оба ошиблись. И даже почти сразу же с тем разобрались. С этого, кстати, и началось самое интересное.
– И тебе замазать синяки попросим.
– Мужчину украшают шрамы.
– Кстати, мужчина, ты не надумал все-таки переехать к нам?
– Не-а. Я твоей личной жизни не мешаю, вот и ты моей не мешай.
– Дава, ты несовершеннолетний…
– Начинается. Дело ведь не в годах, так? А в наличии мозга. У меня с этим все в порядке. Или у тебя появились сомнения?
Нет, конечно. Просто его навязчивая идея жить отдельно кажется мне неправильной.
– Ну, вот куда ты торопишься? Тебе эта взрослая жизнь еще знаешь как надоест?
– Ты просто боишься меня отпустить.
– Кто, я? Я боюсь?
– Конечно. Никак не привыкнешь, что я уже взрослый, и в тебе не нуждаюсь. Но это ведь чушь, мам. Я тебя очень сильно люблю.
Вот в кого он такой мудрый? Сейчас расплачусь ведь! Шмыгнув носом, бормочу:
– И будешь еще больше любить на расстоянии...
– У тебя есть спортивная форма?
– Зачем? – удивляюсь.
– Затем, что физические нагрузки очень хорошо помогают в борьбе со стрессом...
Мужик сказал – мужик сделал. И нет тут никакого подвига...
— Тебе сейчас не до меня. Я все понимаю и не в обиде. А за этого червяка не переживай. Он тебя больше не потревожит.
— Вы же ему ничего не сделаете? — пугаюсь я.
— Нет, конечно. Но кармические счета — такая вещь, сама понимаешь…
— А ты думала, раз мы в столице, то тут все прогрессивные да адекватные? Спешу тебя расстроить. В замшелых мозгах некоторых мужчина все еще должен быть могуч, вонюч и волосат, — остаток фразы Дава произносит, зевая.
— Он как-то некрасиво тебя обозвал? — догадываюсь я. — И ты сразу полез в драку? Давид… — закатываю глаза.
— Оскорбление я проигнорировал. Много чести обращать внимание на идиотов. Душа поэта не вынесла как раз игнора. Ник замахнулся первым. Я ушел от удара, а дальше все по инерции. Ни о чем не жалею. Извиняться ни перед кем не буду.
— Даже если вылетишь из команды? — закусываю щеку.
— Даже если вылечу. Сначала людям не нравится чей-то маникюр, потом еще что-то, а потом — бах, и уже все евреи разом какие-то не такие.
Я не знаю, что на это ответить, потому что разделяю каждое слово сына. Неважно, в чем проявляется нетерпимость. С нею нельзя мириться, ведь легализирует ее как раз молчание...
— Да я же просто хочу тебя уберечь! Ты жизни не знаешь.
— А почему я ее не знаю, мам? Потому что ты живешь мою жизнь за меня. Решая за меня все на свете! А мне тридцать один, блин, год, мама! Я, может, сама хочу… Совершать ошибки и на них учиться.
— Что ж… С этой гориллой у тебя все шансы наломать дров. Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
— Хорошо. Не скажу.
— Он уже тебе наставляет рога!
— Это недоразумение.
— Ох, Сара… Большая девочка, а в сказки веришь. О сыне хотя бы подумала!
— Ну-у-у, с тех пор много воды утекло. Мы влюбились буквально с первого взгляда, правда, Сереж?
Бекетов бросает на меня короткий взгляд из-подо лба. Что? Не нравится? Побудь в моей шкуре, милый. Мне тоже не все, что ты делаешь, по душе. Хотя, конечно, втянув в происходящее мать, я явно перещеголяла качка.
— Не знаю, как насчет любви, но хочу я тебя зверски...
Я не знаю, как это объяснить. Может, я дурак последний, но тянет меня исключительно к бабам одного типажа. Просто заклинивает. Каждый раз, разворачивая красивый яркий фантик, я надеюсь, что к обертке будет приложено соответствующее содержимое. И каждый раз я вляпываюсь в очередное дерьмо...
А что? Раз уж взялся угрожать, то пусть хотя бы научится внятно выражать свои мысли. Сожжет он ее, ага. Кого ее? Тоже мне. Открываю профиль гада. Похоже, когда мужчинам раздавали мозги, этот стоял в очереди за стероидами. Не зря же его так раздуло...
Я стыну, повисаю на Бекетове мороженым осьминогом, не в силах соскрести свою тушку на пол.
— Знаете как она мне, пятилетнему, объяснила, почему у них с бабушкой на старых фото красные глаза? — Как? — усмехается Бекетов. — Восстанием демонов в две тыщи третьем. Как я не остался заикой — не знаю.
Мелькает мысль, что этот разговор не стоит оставлять так. Мелькает, и ее тут же вытесняет следующая.
А уж накрывает меня потом. Мягко бьет под колени. Я хватаю Сергея за руку, про себя отмечая то, как вовремя он оказался рядом. — Сара! Ну что ж ты у меня такая нежная?!
Всякие маститые политики, звезды и бизнесмены, которых я вижу в зале — это, конечно, на совести моего свекра. Еврейская диаспора в полном составе — это уже маман. Молодежь и явно неуютно чувствующие себя в пиджаках мужчины — спортсмены, друзья и подопечные моего муженька. А вот эти матерые дядьки в костюмах гробовщиков, кто?