«Дом о Семи Шпилях» – захватывающий роман о прегрешениях, возмездии и сверхъестественной силе прошлого, которая проникает в настоящее. Почтенное поместье Пинчон – это больше, чем просто дом – это безмолвный свидетель столетий интриг и мрачных историй. За его скрипучими дверями Гефсиба Пинчон и ее брат Клиффорд борются за свою честь, но появление могущественного судьи Пинчона, неожиданно разжигает конфликт, который глубоко проникает не только в корни семьи, но и в мрачные легенды дома. Не...
Странно, но тем не менее справедливо, что люди так же, или даже больше, тщеславятся своими недостатками, как и достоинствами.
В занятиях не по вкусу второй день обычно бывает для нас тяжелее первого: мы возвращаемся к делу со всей раздражительностью, в которую нас привели предшествовавшие неприятности.
Но не бывает человеческого поступка более редкого, несмотря на все несправедливости и провокации, чем лишение собственных родственников наследства. Люди могут любить других куда сильней, чем почитать родственников, - к последним они могут питать отвращение вплоть до ненависти, - и все же на пороге смерти оживает сильнейшее ощущение родства, которое заставляет завещателя отписывать свое владение следующему роду, согласно привычке столь древней, что она кажется ровесницей самой природы.
Мы во всем зависим от людей несуществующих. Мы читаем книги мертвых людей, мы смеемся над шутками мертвых людей и плачем от их пафоса; мы больны болезнями мертвых людей, физическими и нравственными. Что бы мы ни задумали сделать по собственному усмотрению, холодная рука мертвого человека вмешивается в наши замыслы. Посмотрите куда хотите, вы везде встретите бледное, неумолимое лицо мертвеца, от которого леденеет сердце. И сами мы станем мертвыми, прежде чем скажется наше влияние на мир, который будет уже не нашим миром, а миром другого поколения…
Холгрейв читал очень мало, и то только проездом по пути жизни. Он считал себя мыслителем.
Люди могут любить других куда сильней, чем почитать родственников - к последним они могут питать отвращение вплоть до ненависти.
Ничто не заставляет нас осознавать упадок умственных сил так явственно, как эта неспособность привыкать к новым предметам и удерживать в памяти поражающие нас явления. Постигнутые этим бедствием, мы становимся как бы привидениями.
Люди, которым нелюдимость или неловкость мешают принять надлежащее участие в шумной деятельности общества, смотрят с неподдельным удивлением на людей, которые являются настоящими действующими лицами на сцене мира; и до такой степени непонятны им эта решимость и энергичность, что они готовы в угоду своему самолюбию уверять себя, что эти качества несовместимы с другими способностями, которые, по их мнению, гораздо выше и важнее.
– Встречайте своих покупателей с веселым видом и улыбайтесь им со всей любезностью, подавая то, что они попросят! Залежавшийся товар, если вы подадите его с добродушной, теплой, солнечной улыбкой, покажется им лучше, чем самый свежий, но сунутый в руки с суровым видом.
Какая тюрьма может быть темнее собственного сердца? Какой тюремщик неумолимее к нам, чем мы сами?