Главный герой Пол Малкроун выполняет просьбы персонала дома престарелых, посещая пациентов с потерей памяти и притворяясь их родственниками. Его лицо настолько обыкновенное, что даже ожидающие визита близких узнают в нем дорогого человека. Однажды его попытались убить случайно, а затем целенаправленно. Теперь Пол скрывается и может рассчитывать только на помощь медсестры, увлекающейся детективами, и жесткого полицейского-изгоя. Вместе они раскроют одно из самых известных преступлений в истории...
— Дженни Кларк была лесбиянкой, но при этом опуенно крутой. Это очень толковые девушки. По моему опыту, никто не справляется со сложными ситуациями лучше, чем они.
— Возможно, это оттого, что им не надо корчить из себя дурочек, чтобы понравиться мужчинам
Полтора дня назад ты попросила о небольшой услуге в обмен на то, что ты подбросишь меня до дома. С тех пор меня пырнули ножом, взорвали мою машину, и теперь я бегу от какого-то уголовного Крестного Отца, который держит всю полицию в кулаке.
Откровенно говоря, Банни пердел так, словно в его жопе кто-то медленно и мучительно умирал от капусты.
Иисус, возможно, и умер за наши грехи, но только его мать готова выслушивать все наши оправдания.
Каждая черточка его физиономии являла собой непревзойденный шедевр заурядности, эстетическое воплощение незапоминающейся посредственности. Но вместе они складывались в оркестр, способный воспроизвести лицевую музыку богов.
С некоторых пор единственный шанс поучаствовать в приличном расследовании убийства мог представиться только в том случае, если он сорвется и забьет Уилсона до смерти бутылкой шампанского — той самой, что ему подарили по случаю грядущего выхода на пенсию.
Все шло нормально — вплоть до того момента, когда все пошло не так.
Господи, подумал Пол, почему все преступные психопаты так любят своих милых старушек-мамочек?
Уилсон был идиотом наихудшего сорта: с высшим образованием
Неделя выдалась долгой, а подменять Саму на подобных мероприятиях входило в число его наименее любимых служебных обязанностей. Но он все же приходил и улыбался одним и тем же старческим лицам и смеялся над одними и теми же «бородатыми» анекдотами. Что поделать, надо общаться с людьми, чтобы с ними ладить.
Он достиг того этапа, когда время измеряется не числом отмеченных дней рождения, а днями или даже часами, оставшимися до конца.
Сегодняшний день оказался, пожалуй, еще хуже, чем вчерашний. А учитывая, что вчера его чуть не зарезал восьмидесятилетний убийца, это о чем-то да говорило.
— А чем займешься ты? — А я, пожалуй, надену свои подкованные говнодавы и устрою маленькую охоту на крыс.
Он увидел, как лиса внимательно наблюдает за ним, вытягивая недоеденный сэндвич из урны возле газетных киосков. Лиса не походила на запуганное животное, готовое в любой момент дать стрекача. Это была дублинская лиса, чей взгляд как бы говорил: «Еда теперь моя. Попробуй её отнять».
Самая большая ложь перед собой – это когда мы говорим «всё сложно». Я работаю среди людей, которые, выражаясь понятными для тебя словами, ждут самого «последнего поезда до Кларксвилла». И знаешь, я никогда не слышала, чтобы кто-то из них сказал «всё сложно». Потому что, если оглядываться назад, то ничего сложного мы не увидим. Ядерная физика сложна. Ближний Восток сложен. Но наши жизни? На самом деле они вполне, чёрт возьми, просты, но мы их сами себе зачем-то усложняем.
Никто не ведёт себя так тупо, как самоуверенные умники.
Бриджит остановилась и взглянула на витрину магазина с целью проверить, не подцепила ли она «хвост». Она много раз видела такое по телевизору: просто смотришь в отражение и наблюдаешь за теми, кто шел за тобой. Но в реальности это оказалось сложнее. В кино статисты шагали бы вперед, а какой- нибудь мускулистый восточно-европейский парень немедленно выдал бы себя топтанием на месте и косыми нервными взглядами. В жизни все ходили как попало. Более того — она никогда раньше об этом не думала, — в холодный осенний день почти все люди одеваются в длинные черные пальто, от чего улица становится похожей на съезд наемных убийц
На свитере была изображена ухмыляющаяся оленья морда. Пол догадался, что дизайнер хотел показать радостное животное, но изрядно переборщил. Под дикими глазами сверкала безумная улыбка «А вот и Джонни». Из рисунка вышел бы страшной силы плакат, предупреждающий об опасности кокаина. Олень выглядел так, будто хотел прямо сейчас рассказать о невероятном сценарии, который он собрался писать, и об удивительном чуваке, которого он только что встретил в туалете. «Ничего странного, — подумал Пол. — Когда в твой единственный рабочий день в году приходится целую ночь тягать сани со сверхзвуковой скоростью, катая по земному шару жирного пьяного придурка, то без тонизирующего средства не обойтись».
В конце концов, если оружие старое, то это вовсе не означает, что из него не убивали людей. Не все жертвы Первой мировой войны пали от холода.
Ты решил провести вечер пятницы с бабушкой? Так и знала, что ты гей!
Дети вообще могут быть очень жестокими, хотя в случае с Филом из-за дефектного строения его тела было бы справедливым отметить, что издевательства начал сам Бог.
Инспектору Джимми Стюарту не нравилась заграница. Он не любил ни море, ни солнце, ни иностранцев. Не то чтобы он был расистом, просто иностранцы норовили говорить на своих языках, а Стюарт испытывал патологическую неприязнь полицейского ко всему, что он не понимал.
Наступало уныло-мрачное утро пятницы, которое особенно хорошо удается Дублину. Небо цвета мокрой газеты непрерывно сочилось влагой, превращая все вокруг в серую копию себя. На лица проходивших мимо мелких служащих были надеты стоические маски людей, упорно шагавших к «обетованной земле» выходных.
В мире полно прекрасных женщин-водителей, но ни одна из них… не сидит в этой машине!
Пол крепко зажмурился и стал молиться. Он никогда не отличался религиозностью, но бывают в жизни минуты, способные из любого сделать верующего.