Элис почти исполнилось сорок, и она удовлетворена своей жизнью. У нее есть партнер, друзья и работа в престижной школе в центре Манхэттена, где она училась благодаря известности своего отца, писателя-фантаста. Этот отец, с которым ее оставила мать в детстве, теперь умирает в больнице, и врачи бессильны помочь. Элис остается лишь ожидать неизбежное. Однако на следующий день после своего сорокалетия она неожиданно возвращается в прошлое, снова становясь шестнадцатилетней. В 90-е, когда все...
А ты, Элис? Откуда ты? Куда идёшь?
Горе – не пазл и не кубик Рубика. Оно приходит и остаётся. Оно может уйти в другую комнату или отойти от окна, но оно всегда внутри. Это часть тебя, которую нельзя ни прогнать, ни замолить, ни утопить в выпивке, ни выгнать через пот.
Теперь только вперёд. До встречи в будущем, где бы оно ни было.
Когда ты взрослый, день рождения, выпавший на субботу, немного похож на летний день рождения в детстве. В двадцать это, разумеется, круто, потому что не надо с похмелья идти на работу, но потом очарование пропадает.
Как же много времени человеку отведено быть взрослым, после того как пролетят его детство и юность. Здесь тоже должно быть разделение: идиотские годы после двадцати, когда все вдруг начинают ожидать, что ты знаешь, как делать всякие взрослые вещи; истеричные поиски пары ближе к тридцати, когда браки заключаются со скоростью игры в пятнашки; период мамочки из ситкома, когда у тебя наконец достаточно еды в морозилке, чтобы протянуть на ней месяц, если понадобится; период школьной директрисы, когда уже никто не воспринимает тебя как женщину, а видит в тебе лишь собирательный образ ворчливой авторитетной тетки. У тех, кому везет, бывает еще период «мамы Стифлера» или состоявшейся и властной Мэрил Стрип, за которым, разумеется, следуют примерно два десятилетия жизни старой перечницы, как у той старушки в финале «Титаника».
Материнство сродни катанию на лыжах или умению соорудить красивый ужин из того, что есть под рукой, – этому, конечно, можно научиться, но легче всего это дается тем, кто видел, как это делают другие, причем с раннего детства.
Элис никогда не понимала, почему научная фантастика и космос так тесно связаны между собой. Количество фантастических романов, где действие происходит на Земле, в разы меньше чем тех, что разворачиваются на планете Блок или в какой-нибудь далекой галактике. Может быть, все дело в том, что куда проще представить совершенно другую жизнь за пределами стен, которые видишь каждый день. Проще и даже приятнее проводить бесчисленные часы в совершенно другом месте.
Иногда ей просто хотелось свежего бейгла из кофейни своего детства, еще горячего, такого, что не удержать голыми руками. Иногда ей нужно было просто пройти мимо и почувствовать их запах. Детство – это причудливая смесь людей, мест, запахов, рекламных плакатов на автобусных остановках и джинглов на местном радио.
Жизнь складывается из множества мелких деталей, но детали всегда можно переставить.
Для кого-то счастливый финал – это перебор. Дешево и фальшиво. Но вот надежда… Надежда – это честно. Надежда – это хорошо.