— То, что творилось в концлагерях, до сих пор может вызвать приступ тошноты. Я и сам это чувствую, хотя из моих родственников только один дедушка погиб в лагере, да и то, когда мне было всего три года. Но для всех нас, наверное, в том, что творили немцы, есть что-то такое, что привлекает, волнует, дает пищу воображению, открывая тайные катакомбы сознания. Может быть, часть наших страхов проистекает из тайного сознания того, что при определенных обстоятельствах мы и сами бы хотели построить такие лагеря и заполнять их. Неблагоприятное стечение обстоятельств. Как знать, может при определенных обстоятельствах, существа, обитающие в этих тайных катакомбах, с радостью вырвутся наружу. И на кого, по-вашему, они будут похожи? На безумных фюреров с косой челкой и напомаженными усиками? На красных дьяволов, или демонов, или драконов, размахивающих вонючими чешуйчатыми крыльями?— Не знаю, — ответил Риклер.— Большинство из них, по-моему, будут похожи на обычных бухгалтеров, — сказал Вайскопф. — Такие маленькие, мелкие людишки с графиками и диаграммами, с калькуляторами в руках, готовые начать умножать потери в живой силе, чтобы в следующий раз мы могли убить, может, двадцать или тридцать миллионов вместо каких-то семи, восьми или двенадцати.