Иногда он с трудом сдерживался. Женщина была близко. Она была такой живой, горячей и манящей. И второй раз, быть может, не стала бы отстраняться.Она не юная неискушённая девочка, в конце концов. И он готов свою любимую перчатку съесть за то, что эта леди меньше всего стремится к монастырской аскезе. Так что здесь творится, о Пламя Великое?