У меня не всегда были такие широкие стопы. Когда-то они были узкими и изящными, покрытыми уличной пылью, прекрасными безо всякой обуви. Егор мои стопы любил. Он запрещал мне ходить босиком, потому что мужчин при одном виде моих ног бросало в жар. Когда он заглядывает, я показываю ему свои мослы в туристических сандалиях и говорю: «Видишь, что от былой роскоши осталось?» Он смеется и отвечает, что мои ноги все еще прекрасны. С тех пор как помер, он у меня вежливый стал, выдумщик.