Это место, как ни крути, во всех мирах и различных их вариациях, где бы мы с Мирай ни были, привносило в нас некое теплое осознание привязанности к нему. Мы любили эту землю. Любили этот парк, закаты и прохладу в воздухе. Любили чуть ли не так же, как родителей или домашних зверей. И любовь эта усиливалась, когда мы были вместе. Я это чувствовал, знал, что и Мирай ощущает нечто подобное, хоть и, возможно, не отдает себе отчета в том, что это за неизъяснимая сила такая, заставляющая трепетать ее сердце.