Цитата из книги «Одиночество вещей» Юрий Козловпоказать все Добавить
Леон слышал про «Момент», но сам покуда брезговал. Было что-то оскорбляющее достоинство в том, чтобы сидеть с полиэтиленовым мешком на голове, вдыхать химическую мерзость, пусть даже это, как утверждали пользователи, врата в рай. Леон не верил в рай, в который протискиваются сквозь полиэтиленовые, перепачканные в клее, врата. Любителей «Момента» называли «космонавтами». Леон презирал «космонавтов». Хотя понимал, что его презрение идёт от снобизма, а не от уверенности в собственном превосходстве. Все стремятся в рай. Есть ли принципиальная разница между вратами водочными, одеколонными и полиэтиленовыми? За исключением того, что водочные освящены многовековой традицией, одеколонные практически не освящены традицией, полиэтиленовые совершенно не освящены традицией? Похоже, тут всего лишь имел место вечный конфликт между старым, новым и новейшим, в котором на стороне новейшего — «Момента» и его заменителей — в силу необъяснимого исчезновения старого и нового были все преимущества.
«Одиночество вещей» – роман, где мистика, политика и философия сплетаются в причудливую и захватывающую ткань повествования, уводящую читателя в коллективное бессознательное эпохи девяностых годов, когда рушилась страна и судьбы людей.
В хозяйстве российского фермера трудятся ожившие «классики марксизма», а само «бессмертное учение» завершает жизнь в одном из московских гаражей.