Раз мы вышли, уже часов в 11, поздно, из Лавры и за оградой ее заблудились. Зима, но легкая оттепель; необозримые снежные пустыри, окружающие Лавру, скользки, точно лаковые, а ухабы по чуть видной дороге - как горы. <...> Я с Розановым <...> оба одинаково скользили, буквально на каждом втором шагу. И он вдруг это заметил.
Я смеюсь:
- Вы меня держите, Василий Васильевич, или я вас?
- Заметьте! Мы оба скользим! Оба! И не падаем. Почему не падаем? Да потому, что мы скользим не в одну и ту же минуту, а в разные. Вы скользите, когда я стою, а когда я - вы не скользите, и я держусь за вас...
- Ну, вот видите. А если б мы шли отдельно, так уж давно оба валялись бы в снегу.
- Да, да, удивительно... В разные минуты...
Но тут, занявшись этим соображением, он навел меня на такую кучу снега, что, не схвати нас кто-то третий, шедший близко сзади, мы бы полетели вниз - и в одну и ту же минуту.