— Ты не должен возвеличивать меня еще потому, что возвышение одного неотвратимо рождает принижение другого. А принижение, особенно добровольное, еще опаснее, оно рождает привычку быть руководимым, снимает ответственность за свои поступки, за свой путь. Тогда в расплату за облегчение жизни прекращается воспитание души, ее совершенствованиеВитаркананда
Люди мало знают о своих собственных возможностях, а еще меньше верят в себя...
– Японцы говорят, что девушка, которая не любит танцевать и плавать, не годится и для любви.
... человек глуп, потому что он тянется к звездному небу, забыв, что сама Земля есть звезда... Сандра
Три кита современной нашей общественной жизни: зависть, болтовня во всех ее видах и покупка бесчисленных вещей.
Cлепая доброта может причинить немало плохого. Знай, кому и зачем ты делаешь добро!
Молодежь ругают по всему миру. Это модно. Понять нас, конечно, труднее. Никому нет дела, что наше сознание раздваивается, раскалывается между грубой реальностью жизни, её неумолимой жестокостью и той призрачной жизнью, доведенной почти до реальности искусством кино, литературы, театра и или политической пропагандой
Настоящую женщину можно сразу узнать по ее непокорности модному стандарту, она носит лишь то, что ей идет.
красота — это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления, всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон — наилучшим, считая синонимом этого слова меру, точнее — чувство меры И. Гирин
За обидчивостью кроется сознание собственной неполноценности, за сентиментальностью - жестокость.
Без уединения человеку недоступно никакое совершенствование
И почему всегда становится страшно за разносторонне совершенных людей? Боги не любят человеческого совершенства Чезаре
Счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви.
…злой человек, по-настоящему злой, не стал бы говорить откровенно о своей злобе.
Большинство людей сближаются меж собой не по выбору, так же как не выбирают своих соседей деревья, а просто вырастают случайно друг возле друга и переплетаются ветвями лишь потому, что они разрослись.
Нетрудно найти путь к живой душе, увидев ее даже сквозь преступления, сквозь самые плачевные пороки, но вульгарность - непреодолимая преграда.
Мы никогда не знаем, чего мы в действительности хотим, и вовсе не любим того, что, думается нам, мы любим.
Я чувствовал, я видел, я осязал свое преступление. Страшным было не только это мерзкое змеиное гнездо, эта ненависть к родным детям, жажда мести, алчность к деньгам; ужасным было то, что я ничего не видел иного, кроме переплетавшихся ядовитых гадюк. Я связан был с гнусным клубком змей, как будто он стал моим сердцем, как будто толчки моего сердца смешивались с кишением этих гадов.
Ты и не подозревала, не догадывалась, какую глубокую рану нанесла мне, но все же мое молчание встревожило тебя. Ты в темноте протянула руку, пощупала мой лоб, погладила меня по лицу. Ни единая слеза не оставила на нем влажного следа, но, быть может, твоя рука не узнавала привычных черт,
– такими они стали жесткими, окаменелыми, так крепко я стиснул зубы. Ты испугалась. Ты хотела зажечь свечу и, перегнувшись через меня, долго отыскивала спички на ночном столике; я задыхался, чувствуя на своей груди твое проклятое тело.
Чрезмерная ласковость - явный признак вероломного поступка.
Бывают, конечно, хорошие, дружные семьи, но как подумаешь, сколько у нас супружеских союзов, в которых муж и жена раздражают друг друга до последней степени, терпеть друг друга не могут, а между тем едят за одним столом, умываются из одного умывальника, спят на одной постели, - то просто диву даешься, что у нас еще мало разводов! Ненавидят друг друга, а спастись бегством не решаются; так и живут под одной кровлей...
…как горько лежать больным, если никого решительно твоя болезнь не тревожит…
Почему я должен великодушничать больше, чем вы?
Подарила бы мне внимание - хотя бы из ненависти.
Как странно, что в начале жизни, когда человеку выпадает немножко счастья, внутренний голос не предупреждает его, не говорит ему: "Живи ты хоть до ста лет, не знать тебе иной радости, кроме вот этих немногих часов. Наслаждайся же ими, выпей чашу счастья до дна, - больше тебе уж ничего не достанется. Встретился на твоем пути родник счастья, помни - это первый и последний. Утоли жажду раз и навсегда, больше тебе пить не придется".