Яровитый до баб, – поварчивают старики косцы. – Доколь в ларь не положат, все будет бегать! Детей цетверо никак и жонка рядом ништо его не берет!
Митрополита Иллариона слово о законе и благодати как-то складно изъяснял. Сперва, мол, закон, потом любовь, и что без любви закон силы не имеет… И любовь – это вроде бы как у нас, в Нове-городе, согласие, когда все вместе, словом, сами и решают. А закон – это власть свыше, подчинение. Сперва приходит власть, а потом, когда научаются, тогда уже сами по себе правят… По любви. И это-то и есть благодать, в ней же высшая правда…
Оленица не отвечала, не двигалась в темноте. Когда Полюжиха засыпала, начинала опять шептать, причитывала по убитому, как причитывают из века в век все бабы на Руси: – Сокол ты мой ясный, надейная ты моя головушка, ладо мое ненаглядное, кормилец ты мой ласковый! Только и погуляли с тобой одно светлое красное летико! На чужой на сторонушке положил ты свою головушку… Холодно тебе там во сырой земле, во далекоей во Чудской стороне… Не омыла тебя горючой слезой, не покрыла покрывалом камчатныим, не закрыла очи твои ясные я своими руками белыма! Не поют над тобой попы-отцы духовные, не кадят воском-ладаном, только воют волки серые да грают черны вороны… Ветры буйные, ненастные заметают к тебе пути-дороженьки… Не придешь ты попроведатьце из-под камушка горносталюшком, из-под кустышка серым заюшком… По весне, родимый, сизой ласточкой, поглядеть на свое дитя милое, на меня, горюшицу горе-горькую! Без тебя наживессе в голоде-холоде, по чужим людям ходючи, куска хлеба просючи. Ни во сне ты мне не покажиссе, наяву-то ты не привидиссе… Ты роздайсе, мать сыра земля, размахнись, гробова доска, отокройся, покрывалышко! Ты возьми меня, горе-горькую…
Мать как воздух. Пьешь его полной грудью, и думы нет, чтобы не хватило когда…
Мать как воздух. Пьешь его полной грудью, и думы нет, чтобы не хватило когда…
Мастерство не деньги, оно всегда в руках.
Человек в броне и с боевым двоюострым топором плотнее стоит на земле, увереннее судит мирские дела...
Его всегда возмущал этот нелепый каприз судьбы, эта путающая все расчеты внезапная сила русских, пробуждающаяся тогда, когда они уже, казалось, бывали разбиты до конца.
В маленьком городе люди связаны невидимой сетью родства, дружбы, интриг и сплетен. Эта невидимая железная сетка держит крепко, связывает по рукам и ногам и одновременно защищает. А когда ты переезжаешь. тебя больше ничего не держит, но при этом ты становишься человеком без корней.
– Чем занимаешься? – Пишу сценарии ужастиков. – Ух ты! Хорошо получается? – Ужасно.
Когда соловьи поют, положено благостно улыбаться.
Какое счастье - быть обычным человеком и не знать о людях ничего лишнего
Чудовищная жара проглатывал нас, она проглотила весь город, и он, задыхаясь, барахтался в ее раскалённом чреве
Люблю второстепенных персонажей, к ним требований меньше; может, поэтому они получаются живее главных героев
Тем летом комары не беспокоили меня - ненависть отравляла кровь
Всё может человек. Добывать огонь и пищу, строить дома, создавать города, производить машины и самолеты, предсказывать погоду, лечить болезни, управлять космическим кораблем, покорять стихию, подниматься на ледники, развивать науку, изучать звезды, писать картины, учить детей, делать стрижки, выращивать цветы, побеждать на олимпиадах, играть в театре, снимать кино, плавать по морям и океанам, чинить часовые механизмы, проводить электричество, шить одежду, собирать налоги, охранять тюрьмы, спасать животных, придумывать рекламу, принимать роды – всё человек может, а вот открыто поговорить, когда это нужно, иногда не может
Мне хватает Небесной Мудрости не лезть не в свое дело с лишними вопросами. Но не хватает терпения, чтобы не спросить.
Достижения цивилизации способны преодолеть то, что когда-то было немыслимо, а отдельно взятый человек не способен преодолеть себя. Телескопы вглядываются в невиданные дали, а человек не может посмотреть в глаза другому человеку. Люди не боятся, казалось бы, ничего: покорять Арктику, ходить по канату между небоскребами; есть и те, у кого совсем нет страха – ни перед трибуналом, ни перед кармой. А где-то человек просто боится начать разговор.
...всё человек может, а вот открыто поговорить, когда это нужно, иногда не может.
Многое, "само собой разумеющееся" в XIX веке и раньше - окажется неверным в наше время, и "само собой разумеющееся" в наше время - окажется неверным в веке XXI
Для научного развития необходимо признание полной свободы личности, личного духа, ибо только при этом условии может одно научное мировоззрение сменяться другим, создаваемым свободной, независимой работой личности.
Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации учёных или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов.
Вся область научного творчества, связанная с постройкой научных теорий, научных космогоний и научных гипотез, находится в теснейшей связи с философской мыслью. В ней неизбежен, для нее необходим философский анализ основных научных положений. Странным образом, учение о симметрии оставлено без внимания тысячелетней философской мыслью.
Должен быть найден общий язык между философией и наукой. Ясно, что принцип симметрии, геометрический охват пространства-времени в науке будет играть основную роль. Его должна охватить и философия. Но что такое симметрия? Это задача прежде всего философского искания. Она должна быть ею поставлена.
Победа какого-нибудь научного взгляда и включение его в мировоззрение не доказывает еще его истинности