— А мы с вами раньше не встречались?! — радостно заулыбалась я, вглядываясь в молодого и, надо сказать, симпатичного мужчину. — Лицо у вас такое знакомое... Я по нему случайно не била?
Самое важное в одежде — девушка, которая ее носит.
Подруга гневно окинула композицию "Лина на руках незнакомого парня", вскочила на ноги и как заорет:
- Я тебе, что в прошлый раз сказала?! Будешь подыхать - домой не приходи! - Сверкая зелеными глазами, возмущалась она. - Почему ты сразу в морг не поползла? И себе и людям время бы сэкономила, эгоистка хренова!
— Из какой же сказки ты пришел? — Из очень доброй! — Выгнали, что ли?
Признаться, в этот момент руки так и чесались метнуть в его противную рожу нож, но передумала. Вот сейчас кину, народ набежит, выяснять, что да как начнет. Столько шуму будет!
И ведь Темный же из вредности не умрет. Будет лежать на залитом собственной кровью песочке, загорать и периодически мужественно постанывать от боли!
- А потом я увидела его, - плакала на плече золотоволосой Эмилии рыжая Наточка. - Я увидела его глаза и утонула в этих темных омутах!
- Ну ну... - сочувственно хлопаю по спине подругу. - Главное, что успела вынырнуть и не захлебнулась! Не переживай! Завтра утонешь в другой проруби...
... женская народная забава — влюбиться в идиота и уверять окружающих, что он единственный и неповторимый. Только мы, бабы, так можем! Это прям наша супер-сила.
Меня утешало только то, что раз уж я рано встала, выходной у меня будет длинный.
Рамкопф.Вот и все! Виват Мюнхгаузену!Все.Виват! Виват! Виват!Мюнхгаузен(орет).Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите же, что
Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет. Я не был
на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне улететь, придется идти
пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На это уйдет целая жизнь, но
придется... Марта, ты готова?Марта.Конечно, Карл.Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.)А ты, Томас, ступай домой и готовь ужин.
Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.Томас.Шесть вечера или шесть утра, господин барон?Мюнхгаузен.Шесть дня.Томас.Слушаюсь.Мюнхгаузен(оборачивается).Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны.
Серьезное лицо - еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются
именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь! (Уходит с Мартой
все выше и выше по лунной дорожке.)
"— Когда я вернусь, пусть будет шесть часов. — Шесть утра или шесть вечера? — Шесть дня!"
Пастор. Прошу вас, облегчите свою душу...Мюнхгаузен. Это случилось само собой, пастор! У меня был друг - он меня предал,
у меня была любимая - она отреклась. Я улетаю налегке...
"— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать".
"— Говорят, юмор жизнь продлевает...
— Это тем, кто смеется, жизнь продлевает, а тем кто острит — укорачивает".
"Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить".
Любовь - это теорема, которую надо каждый день доказывать!
Всякая любовь законна, если это любовь!
После венчания мы с супругой уехали в свадебное путешествие: я - в Турцию, она - в Швейцарию, и три года жили там в любви и согласии.
"Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле совершались именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь..."
Мы видим только то, на что мы смотрим
Я не хочу сказать, что до изобретения камеры люди верили, что каждый видит все. Но перспектива организовывала зримое пространство так, словно это на самом деле был идеал. Всякий рисунок или живописное полотно, использующе перспетиву, говорит своему зрителю, что он - центр мира. Камера же - а особенно кинокамера - демонстрирует, что центра нет
То, как фотограф видит мир, отражается в выборе объектов съемки. То, как художник видит мир, можно понять по тем следам, которые он оставляет на холсте или на бумаге.
Если мы сможем видеть настоящее достаточно ясно, то будем задавать правильные вопросы прошлому
Зрение первично по отношению к речи. Ребенок уже видит и понимает, хотя еще не умеет говорить
История - это всегда отношения между настоящим и его прошлым. Следовательно, страхи настоящего ведут к искажению прошлого. Прошлое нужно не для того, чтобы в нем жить, прошлое - это колодец, из которого мы черпаем воду, чтобы действовать в настоящем
Мы видим только то, на что мы смотрим. А смотреть – это совершать выбор.