Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создаёт десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.
Они говорят – где ж это видано, чтоб человек проживал непрописанный в Москве.
Разруха не в клозетах, а в головах.
На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, и представьте, большинство людей вовсе есть не умеет. Нужно не только знать, что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить, да-с! Если вы заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И, Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет!
– Гм... Да ведь других же нет.
– Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвел тридцать наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствовали себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», теряли в весе!
– Гм?.. – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
– Мало этого! Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетенное состояние духа.
– Вот черт!..
– Как это вам удалось, Филипп Филиппович, подманить такого нервного пса? – спросил приятный мужской голос и триковая кальсона откатилась книзу. Запахло табаком и в шкафу за-звенели склянки.– Лаской-с. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный и даже коричневый!
- Успевает всюду тот, кто никуда не торопится. Конечно, если бы я начал прыгать по заседаниям, и распевать целый день, как соловей, вместо того, чтобы заниматься прямым своим делом, я бы никуда не поспел. Я сторонник разделения труда. В Большом пусть поют, а я буду оперировать. Вот и хорошо. И никаких разрух…
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится
На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.
О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится.
— Во-первых, мы не господа! — Во-первых, вы мужчина или женщина?
Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.
В очередь, сукины дети, в очередь!
- Почему же вы отказываетесь?
- Не хочу.
- Вы не сочувствуете детям Франции?
- Нет,сочувствую.
- Жалеете по полтиннику?
- Нет.
- Так почему же?
- Не хочу.
Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подьезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор?
«Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.»
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Не знаю, хотел ли я вообще когда-нибудь величия как такового. Это все равно что хотеть быть инженером больше, чем хотеть что-то сконструировать, или хотеть быть писателем больше, чем хотеть писать. Величие — побочный эффект, а не вещь в себе.
– Дядя, когда ты был моим учителем, то частенько говорил загадками, – начал я. – Теперь мое образование закончилось, и позволь мне сказать, что я ни черта не понимаю, о чем ты толкуешь.
Он фыркнул и хлебнул из кувшина.
– Отраженное в размышлениях, все всегда становилось ясным.
Меня не буди даже если настанет конец света, ну разве что спецэффекты будут совсем уж хороши.
Я никогда не мог понять, то ли ты дурак, то ли есть оправдание твоей самонадеянности.
Да, необъятна Река-из-Говна и ненадёжна её гладь.
"Слишком много зависело от многого, слишком все взаимосвязано."
Ты больше, чем сумма твоих составляющих, Мерлин. Неважно, что сопутствовало твоему рождению и твоей жизни до сего дня - ты получил глаза и мозг и способен судить. Не позволяй никому, даже мне, вешать тебе на уши лапшу. А когда придёт время, если оно придёт, сдела свой собственный выбор, чёрт побери. И плевать тогда будет, что там случилось раньше.