Девица с таким гордым и презрительным видом восседала на сложенном вчетверо одеяле, что, не будь за ее спиной привязанного к ней дуба, можно было бы подумать – это она всех похитила.
- Хэй, наконец-то! Мы уж думали, с тобой случилось что-нибудь ужасное! ... - После того как со мной случился ты, что-либо более ужасное я даже вообразить не в силах!
– Ты же не веришь в Двуединого, – ехидно напомнил Джай. – Да, не верю. Я им ругаюсь!
- Старший был умный, нашел сэбэ в соседний шиул богатый жэна, старый и страшный, как ты. – Как я?! – Ты мужик, тебе можно, а ты представь тетку с такой небритой опухшей рожей!
Если перед боем сам себе настроение не поднимешь, враг об этом тем более не позаботится.
… что есть правда? … Всего лишь ложь, в которую мы верим: я — в одну, ты — в другую.
– Джай, ты ближе сидишь – дай ей затрещину, э?! – взмолился ЭрТар. – А то портит апэтыт, панымаэш’… – Не могу, – сумрачно отозвался тот. – У меня на женщину рука не поднимется… Монашка победоносно задрала подбородок. – …разве что ногой пнуть.
Настоящие горы – это когда вверх, вверх, вверх, а потом думаешь: ну и как я теперь спущусь?!
-Ты что, - искренне удивился горец. - Как можно заблудиться в лесу? Там же все деревья разные!
Джай живо представил, как эта неугомонная зараза приподнимается из гроба на погребальном костре, дабы ревниво убедиться, что его поминки почтила вся родня, близкие друзья и лучшие враги