Мои цитаты из книг
В 1937 году, когда был процесс по делу Якира, Тухачевского и других, среди писателей собирались подписи, одобрявшие смертный приговор. Пастернак отказался.
— Видите ли, если я это сделаю, мне придется подписать, когда и вас будут расстреливать, - будто бы сказал он своему посетителю.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом. Оглавление: Об авторе Предисловие Засада «Я поднимаю руку и сдаюсь» О себе «Смертию смерть поправ» О себе Старший брат О себе...
Не уровень благополучия, а отношение к жизни создает счастье людей.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом. Оглавление: Об авторе Предисловие Засада «Я поднимаю руку и сдаюсь» О себе «Смертию смерть поправ» О себе Старший брат О себе...
... нет более верного способа усугубить в сотню раз интерес к прошлому, чем попытаться скрыть это прошлое или исказить его, что делается, в общем, весьма бездарно.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом. Оглавление: Об авторе Предисловие Засада «Я поднимаю руку и сдаюсь» О себе «Смертию смерть поправ» О себе Старший брат О себе...
Самоубийством Маяковского и Пастернак, и Тынянов были потрясены глубоко, болезненно и остро. Это был выстрел, угодивший в самое сердце поколения. И Пастернак первый, может быть, еще вглядываясь в мертвое лицо поэта, понял глубину одиночества, смотрящего на Маяковского со страниц его рукописей — требовательно, строго.
Можно смело назвать гениальными страницы «Охранной грамоты», посвященные «той из века в век повторяющейся странности, которую можно назвать последним годом поэта». Пересказать их трудно. Проникнутые невозможностью предсказать будущее, они вопреки этой невозможности поднимаются до высоты пророчества, объединяющего поэтов всех времен и народов.
В них мертвый Маяковский и государство поставлены рядом. Оно как бы пришло отдать последний долг покойному, так преданно ему служившему, и Пастернак, представляя себе жизнь великого сверстника, видит ее прошедшей «вбок от окна в виде какой-то тихой, обсаженной деревьями улицы вроде Поварской. И первым на ней, у самой стены, стало наше государство, наше ломящееся в века и навсегда принятое в них, небывалое, невозможное государство. Оно стояло внизу, его можно было кликнуть и взять за руку. В своей осязательной необычайности оно чем-то напоминало покойного. Связь между обоими была так разительна, что они могли показаться близнецами.
И тогда я с той же осязательностью подумал, что этот человек был, собственно, этому гражданству едва ли не единственным гражданином».
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом. Оглавление: Об авторе Предисловие Засада «Я поднимаю руку и сдаюсь» О себе «Смертию смерть поправ» О себе Старший брат О себе...
Комната плавала вокруг неё, источая бациллы истерии.
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...
Она винит ребенка в том, что чуть не умерла и заболела воспалением легких. Она проецирует свои несчастья, обвиняя находящийся под рукой объект и выдавая его за источник бед. Мы все так поступаем. Мы натыкаемся на стул и проклинаем мебель, а не собственную неуклюжесть. Мы промахиваемся, играя в гольф, и ругаем траву, либо биту, либо мяч. Если наше дело кончается крахом, то виноваты боги, погода, фортуна.
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...
– Дети не думают.
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...
– А что может быть на свете более удобным и спокойным, чем состояние ребенка во чреве матери? Его окружает блаженный мир питательной среды, тишины и покоя. И из этого, совершенного по своей природе, уюта ребенок внезапно выталкивается в наш огромный мир, который своей непохожестью на все, что было раньше, кажется ему чудовищным. Мир, где ему холодно и неудобно, где он не может есть когда и сколько захочет, где он должен добиваться любви, которая была его неотъемлемым правом. И ребенок мстит за это. Мстит за холодный воздух и огромное пространство, мстит за то, что у него отнимают привычный мир. Ненависть и эгоизм, заложенные в генах, руководят его крошечным мозгом.
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...
Есть ли на свете что-нибудь более эгоистическое, чем ребенок?
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...
Маленькие детали рушат лучшие планы.
Рассказ Когда подошло время рожать, Алиса неожиданно осознала, что внутри ее тела таится настоящий убийца. Роды ей удалось пережить, но дальше стало только хуже...