Доктору хватило одного взгляда, чтобы определить у Джейн депрессию и выписать рецепт. Но ей не требовались никакие рецепты, ей требовалась жизнь, начать все заново, с чистыми зубами и свежим бельем. Рецепт она, разумеется, взяла. Аптечное средство и смена режима не повредят.
Откуда, интересно, у всех этих героев газетных и журнальных историй столько внутренних ресурсов? Чтобы встречать жизненные невзгоды лицом к лицу и прочее, и прочее?
Он может произнести слова "нервная система организма", а нервная система не может, значит, он главнее.
Но все-таки ты вставал на сторону неверующих и временами даже выражал презрение к разглагольствующим легковерным слабакам. Ты мог себе это позволить. Ты не скитался под ветром и дождем. Твои убеждения и доводы формировались в сытости и тепле. Смерть маячила где-то там, далеко. Ты мог позволить себе прохлаждаться. Бокал спиртного приятнее самокопания. Вкусная еда приятнее убеждений. Семья и работа значили для тебя больше, чем служение сотне богов. Пока не грянул гром.
О, уязвимый человек! Природа, как всем давно ясно, в лучшие свои дни равнодушна, а в остальные - мстительна и жестока. Не знал? Это лишь подтверждает узость твоего воображения.
На него пахнуло смертью. Не биологической смертью, дарующей покой, а смертной мукой, терзающей живых, давая взглянуть одним глазком на недоступные для них радости. Эта мука в тысячу раз страшнее любой смерти.
Она сама слышала от соседки по отделению, что Господь создал рак - оружие замедленного действия - именно для того, чтобы дать неверующим время исправится. Химия и радиотерапия - это не лечение. Это пробный сеанс того ада, который ждет нераскаявшегося, если он будет упорствовать в своем безбожии.
Он не верил. Лекарство либо действует, либо нет. Клетки либо живут, либо умирают. Сердце либо бьется, либо останавливается. И тогда прах к праху. Человек, который видел Господа в окружающих каждый атом окопах и отвоевывал душу у дьявола, остался далеко позади.
Сегодня ты молодая женщина, а завтра - одышливый комок тревожных симптомов.
Он уехал, а я остался, понимаешь? Ему было плохо, и он думал о себе. А что будет со мной - он не думал.