Доктору никогда не приходило в голову то, что непреодолимым препятствием между ним и серьезной литературой служили трагические развязки произведений. Когда-то в молодые годы он предпочитал книги с плохим концом, но уже забыл об этом.
Жене нравилось зачитывать ему вслух захватившие ее абзацы — хорошо написанные, занятные или берушие за душу. Однако предвзятое отношение Фарука к Диккенсу перешло и на Троллопа, чьи романы он никогда не одолевал до конца, и чью автобиографию даже и не думал начинать читать. Джулии преимущественно нравилась художественная беллетристика, однако ее муж предполагал, что автобиография романиста — это тоже своего рода беллетристика, поскольку любой писатель не удержится от искушения приукрасить ее.
Прошлое — это лабиринт. Как найти из него выход?
Нам не дано предугадать свою судьбу, лишь иногда кое-что приоткрывается нам – во сне или влюбленности.
Интересно отметить, что и студенты медицинской школы Гарварда не услышали от Заяца никаких комментариев по поводу неудачного исхода операции. Заяц был счастлив с Ирмой, Руди и близнецами, наполовину отойдя от дел, и считал, что профессиональное разочарование действует на человека столь же негативно, как и профессиональный успех.
- Не отказывайтесь от жизни, - говорил Заяц своим студентам в Гарварде. - Если вы уже добрались до определенных высот в познании медицины, то в профессиональном плане у вас и так все будет в порядке.
По общему убеждению, брак Заяца распался из-за того, что он стал более худым, чем его жена
- Почему мы не можем без них обойтись, раз мы их так ненавидим? - устало спросила дочь.
- Потому и ненавидим, что не можем без них обойтись, - ответила мать заплетающимся языком.
А ведь предпочтения, которые мы оказываем книгам, а порой и фильмам, - дело очень личное. И книги, и фильмы можно с кем-то обсуждать, но каждый любит в них своё.
Хорошие книги или фильмы не похожи на новости дня или суррогат новостей; это не просто текст или зрительный ряд. В них - наш душевный настрой, отголосок тех чувств, с какими мы углублялись в чтение или смотрели на экран. И Патрик подумал: невозможно любить книгу или фильм в точности так, как их любит другой человек.
Но писатель никогда не должен не писать тот или иной роман из опасения возможной нежелательной реакции на него.