Он из тех милых людей, которым можно запросто позвонить и сказать: «Я хочу приехать и пожить у тебя». И он наверняка ответит: «Приезжай». Причем так, что веришь: действительно этому рад.
Ей было девять лет, когда родители развелись. Плохой возраст, но разве для этого существует хороший возраст?
— Наверное, дом был огромный?
— Да нет. Но очень удобный. Мне запомнились сытная еда, резиновые сапоги и удочки, разбросанные по всему дому. И чудесные запахи: цветов, пчелиного воска — им полировали мебель, аромат поджаривающихся тетеревов и куропаток.
— Восхитительно! Даже слюнки текут. Ваша бабушка наверняка попала в рай.
— Не знаю. Хотя она была необычайно талантлива и ни на что не претендовала.
— Талантлива в чем?
— У нее был талант жить.
Разбитое сердце не увидишь.
— Значит, тебе не кажется, что это шаг назад? — Если возвращение к корням — шаг назад, то я на это согласен.
Людей не узнаешь по-настоящему, пока не посмотришь на них в их собственном доме. Увидишь обстановку, книги, поймешь стиль их жизни.
В крушении брака — и это он твердо знал — всегда виноваты обе стороны, и каждая должна принять на себя долю ответственности.
Воображение какие только страхи не нагонит.
— Мне нравится твоя прямота, Элфрида. — Только так и можно разговаривать друг с другом.
Не упусти свой шанс. Не сомневайся. У тебя нет времени. Жизнь только одна.