Мы все - заложники истории, мы бессознательно подчиняемся общественным архетипам, сложившимся задолго до нас.
«Он идет не для того, чтобы достичь какой-то цели, и не для того, чтобы удалиться от чего-то, он просто наматывает километр за километром. Впереди нет финишной прямой, позади нет Содома, для него существует лишь сам путь, сама ходьба. Он шагает с надеждой и никогда не достигает конца странствия»
Кто знает, что вытворяют зеркала у нас за спиной?
Мы убеждаем самих себя, что нужны на работе, что работа нужна нам, что наша верность и преданность когда-нибудь будет вознаграждена - уж не знаю, каким образом. Но это всего лишь отговорки - обычная трусость, и больше ничего.
Чтобы “защитить себя от “змеи своих мучений”, рабочие должны объединиться и, как класс, заставить издать государственный закон, мощное общественное препятствие, которое мешало бы им самим по добровольному контракту с капиталом продавать на смерть и рабство себя и свое потомство
Можно было бы сказать, что то, что в Соединенных Штатах является историческим продуктом, – это безразличие к определенному виду труда, – у русских, например, выступает как природой данное предрасположение.
Жестокость характерна для законов, продиктованных трусостью...
Способность к труду еще не означает труд.
Индивиды как физически, так и духовно творят друг друга...
Я вступаю в дружбу лишь с очень немногими, но зато дорожу ею...