- Мне кажется, ты так заврался, что я уже не в силах тебе не верить.
Севим вскочила и закружилась по комнате. Саид спокойно наблюдал за ее лихорадочными движениями, невольно сравнивая Севим с другими женщинами и думая, что все они ведут себя в общем-то одинаково, когда не уверены в победе. Севим не могла подозревать, что жених ее не только снял очки, но и прозрел и никакая пелена больше не застилает от него этот обыкновенный мир.
Саид сидел и думал о том, что футбольные матчи, наверно, помогают людям свободно проявить себя, свою индивидуальность, излить накопившуюся злобу, сорвать досаду, облегчить душу!… Иначе чем объяснить, что сотни тысяч людей приходят посмотреть яростную борьбу за мяч, которую ведут два десятка молодых людей?… Почему все эти убогие и сирые, больные и чахоточные, безногие и одноглазые, все эти бедняки добровольно отдают недельное жалованье, свои последние гроши за билет на стадион? Может, для них стадион - дом родной или больница? Но разве, приходя сюда, они избавляются от повседневных забот, от жизненных тягот, от болезней? Нет… Может, они ищут выход своим страданиям? И правда: здесь они могут кричать, на кого хотят, оскорблять, кого хотят - игроков, судей, сидящих рядом зрителей… И, дав волю своим чувствам, своим инстинктам, выпростав душу от накопившейся там злости, от осевшей там желчи, от клокочущего там ожесточения, они успокаиваются на какое-то время… И так до следующего матча… Вот почему, наверное, власти поощряют такого рода зрелища…
Умная женщина не должна выходить за мужчину, которого любит, если не хочет быть несчастной.
А надо сказать, старина, что в то время наше правительство переживало очередной кризис в связи с тяжелым внутренним и внешним положением. Премьер-министр каждый день произносил речи, обвинял всех подряд в принадлежности к коммунистической партии, а полиция бросала граждан в тюрьму… В общем, правительственный кризис!… А мне это вроде как бы ни к чему. Я, знай, свое твержу: «Где играть Ахмеду?» И письма все идут и идут. Даже женщины подключились: «Пусть только в середине играет», - требуют одни; «Пусть играет в песочнице, пропади он пропадом!» - пишут в сердцах другие. И вдруг в редакцию газеты пожаловал сам премьер-министр, приехал, вызывает меня и в присутствии владельца газеты и моих коллег говорит мне: «Поздравляю вас, вы великий журналист, вы оказали неоценимую услугу стране и правительству!» - обнял и расцеловал меня. А позже моему патрону, как я узнал, доверительно сказал: «Да поможет Аркану Аллах! Вовремя он подбросил нам своего Ахмеда!» Правда, в газету стали поступать и письма, где нас крыли в хвост и гриву: дескать, народ мрет от голода, в стране безработица, а вы с правительством занимаетесь каким-то Ахмедом. Мы эту писанину, конечно, переправили в полицию...
Некоторые психастеники, то есть люди с ослабленной волей, не хотят лечиться, будучи убежденными, что нездоровье лучше здоровья… Болезнь служит для них как бы убежищем от жизненных тягот, от жизни они прячутся в болезни, и страх перед жизнью сильнее их воли…
Саид сидел и думал о том, что футбольные матчи, наверно, помогают людям свободно проявить себя, свою индивидуальность, излить накопившуюся злобу, сорвать досаду, облегчить душу!… Иначе чем объяснить, что сотни тысяч людей приходят посмотреть яростную борьбу за мяч, которую ведут два десятка молодых людей?… (...) Может, они ищут выход своим страданиям? И правда: здесь они могут кричать, на кого хотят, оскорблять, кого хотят - игроков, судей, сидящих рядом зрителей… И, дав волю своим чувствам, своим инстинктам, опростав душу от накопившейся там злости, от осевшей там желчи, от клокочущего там ожесточения, они успокаиваются на какое-то время… И так до следующего матча…
Газеты покупают не только для того, чтобы читать там разные статьи да заявления. Газета должна быть наглядной, особенно если это касается женщин…
Будучи женщиной рассудительной, Мехджуре-ханым имела свою точку зрения на то, как надлежит себя вести скромной девушке на выданье. Скромность тоже должна иметь свои границы.
- Как его звать-то?
- Саид, кажется…
- А фамилия?
- Еще чего захотел, откуда мне знать…
- Послушай, как можно не знать фамилии жениха?! - возмутился Ахмед.
Рассудительная Мехджуре-ханым поспешила вступиться за дочь:
- У Севим самые серьезные намерения, она выходит замуж за человека, а не за фамилию…