– Нам надо поговорить, Тамара Андреевна. И с этим твоим пернатым женихом – тоже. Когда отец обращался так официально, это был единственный признак крайней степени его раздражения или гнева. – Нам тоже надо поговорить, граф Дэйтар, – елейным голосом пропел белорясник. – Или нам теперь обращаться к вам – хаор? – Вы подождете, – непререкаемо заявил Коршунов. «В очередь, сукины дети, в очередь!» – в знакомой усмешке шевельнулись.
Хлынувший внутрь алый закатный свет тут же заслонила толпа, и впереди, сияя умопомрачительной улыбкой и выжженными прорехами в свадебном костюме, шел его сиятельство граф Орияр, хаор Суаф, мой таир, живой и почти невредимый, если не считать слегка заплывшего глаза и ссадины на скуле. Он что, на кулаках с рогатой горой дрался? Я посмотрела на свой запыленный и помятый наряд и хмыкнула: полная гармония! – Мы готовы к ритуалу, ваше преосвященство, – поклонился Ворон сначала темноряснику, потом ввалившемуся следом за графом толстому жрецу в уже далеко не белом и не целом одеянии. Думаю, в анналы истории рода Орияр и королевства Риртон наша церемония войдет как «свадьба оборванцев»..
– Ты теплые вещи взял? – Да, семь бутылок. Из правил жизни полярников.
Нельзя узнать врага в лицо, если смотришь в одну с ним сторону, – учил меня папа. – Ты же Коршунова, у тебя есть крылья: одно крыло – ум, а второе – интуиция. Маневрируй!».
Любовь она ведь безжалостна, она заставляет людей забывать о гордости, забывать о себе, терять чувство самосохранения, она бросается к ногам любимого человека и молча кровоточит, даже когда ее топчут. Она полна неиссякаемой надежды. Нет любви без надежды.
Прощение… Как много всего в этом слове, звучащем иногда, как молитва, иногда, как приговор, а иногда, не имеющем и вовсе никакого смысла. Можно ли простить и забыть, или простить, но ничего не забывать, или забыть, но оставить внутри ядовитые осадки горечи..
Не важно, кто ты по национальности, важно, что живет в твоем сердце. А плохие люди есть среди любых наций и вероисповеданий..
Любовь и ложь на твоем языке начинаются с одной буквы и заканчиваются одной
Кто сам способен на низость, тот подозревает в ней остальных.
Слова убивают намного больнее кинжала и пули. И после них воскреснуть практически невозможно.