– С каких пор плавание в одежде можно назвать чьим-то совращением?
– Вы плавали перед взводом одиноких мужчин.
– Эти мужчины прошедшей ночью были в городе, и чуть ли не из каждой подворотни было слышно, как они не одиноки. Вот это непристойно, а окунуться в воду после долгого перехода – повседневность и любовь к чистоте и гигиене.
Любые слабости, при должном желании, могут обернуться силой.
Добро наказуемо. Видимо, ведьмы это быстрее остальных поняли когда-то и стали творить исключительно зло.
Магам доверять – себя не уважать.
– Вы можете рассказать мне все.
Ага, бегу, роняя тапки!
Мы разложили коврики, встали на четвереньки и начался комплекс упражнений на растяжку. Все бы ничего, но мы все еще спиной к императору. Если точнее, то задом. Мой сейчас не то что горит – пылает от чужого взгляда. И чей это тяжелый и настолько ощутимый взгляд, я отлично знаю. Как назло, попа от такого внимания нестерпимо зачесалась. Терплю из последних сил, дабы не опозорить весь своей ведьминский род перед императорской семьей. Но чешется все сильнее. Маг один злобный, что ли, наколдовал чесотку? Если да, то Ремек страшный человек. Закусила губу и продолжаю выполнять упражнения, не смотря ни на что. Терплю. Пытка закончилась по команде старших лир. Мы поднялись, поблагодарили наставниц за занятие и обернулись к императору. Зашла за спины девушек и дала волю руками. Какое блаженство.
Осень — время печали и долгих, затяжных слез неба. Спать не хотелось, хотелось взгрустнуть. Подоконник, плед, чашка ромашкового чая… В итоге на узкий подоконник я не поместилась, запуталась в пледе, свалилась, облилась чаем и поняла: не умею я страдать. Вот совсем! Во всяком случае, по всем правилам.
Хочешь заставить кого-то что-либо сделать, сделай так, чтобы он сам этого захотел.
Если мир полон жестокости, это еще не значит, что ее нужно пускать в свое сердце.
— Нагадил — убирай. Если тебе мамочка этому не научила, значит научит добрый дядя магистр Смерти. Хорошо научит, чтобы на всю жизнь запомнил!