Считать, что нельзя ничего исправить новой техникой, - нелепое суеверие.
Из облаков вырвалась молния, ударившая в землю рядом с мятым обрубком Эйфелевой башни на краю Марсова поля.
- К ней мы и направляемся, - указала Ожье.
- К той металлической конструкции?
- Да. Опусти нас как можно аккуратнее на её верхнюю площадку.
- Она перекошена. Ты уверена, что выдержит?
- Ты смотришь на семь тысяч тонн викторианского чугуна. Он выдержал двести лет подо льдом, выдержит и нас.
Любая личность - очень хрупкая конструкция.
Когда жизнь вот-вот закончится в одно яростное мгновение, невозможно найти сообразные ему слова. Лучше уж молчать. В молчании есть горделивое достоинство.
Иногда нам достается и то, чего мы не заслужили.
Он выглядел опасным – тот тип мерзавца, что кажется еще страшнее из-за очевидной интеллигентности и лоска, сопутствующих хорошему образованию и воспитанию. От него прямо-таки веяло угрозой: чуть что, не успеете и вздохнуть – всех перебью.
– Я думала, в спорах рождается истина, – возразила она чуть обиженно.
– Да – до тех пор, пока ты мне не перечишь.
Время умеет разочаровывать.
Поутру он сильнее всего ненавидел два явления природы: звонящие телефоны и веселящихся людей.
Мы хотим ненавидеть тех, кто на нас не похож. И чтобы ненависть породила злодеяния, нужно лишь чуть нашептать на ухо, убедить нас в правоте ненависти.