– Отныне твоя задача – подчиняться мне. Во всём.
– А если не стану? – ровно осведомилась Айра.
– Я найду способ этого добиться, – спокойно сообщил маг.
Она, наконец, взглянула прямо, на мгновение скрестив с ним взгляд. Но сразу поняла – никаких шуток. Он действительно сможет её заставить. Как тогда, как в том лесу. Всё с тем же спокойствием и нечеловеческим хладнокровием. Особенно сейчас, когда они с Кером так слабы. Потому что у него совершенно точно хватит сил, чтобы сделать ей больно. Более того, он сделает это немедленно и столько раз, сколько потребуется, чтобы она навсегда зареклась спорить или упорствовать. И это чувствовалось в том, каким мёртвым холодом веяло из его глаз. В том, как он стоял. Как бесстрастно смотрел в ответ. Как молча подтверждал её невесёлую догадку, что добьётся подчинения любой ценой. Чего бы это не стоило... ей. И, конечно же, Керу.
Всё же не в раю живём. А по дорогам Зандокара каких только бродяг не носит. Хоть и надо надеяться на Всевышнего, но тому, кто сам о себе не позаботится, и Всевышний, надо сказать, не поможет. Поэтому следует верить в хорошее, надеяться на лучшее, но постоянно помнить о худшем и на всякий случай готовиться к любым неприятностям.
– Меня учитель послал, – торопливо подтвердил Бриер, и Лира с искренним огорчением вздохнула.
– Жаль. А зачем он тебя сюда послал? Он что, хочет взять её к себе?
Айра чуть вздрогнула.
– Нет, – не моргнув глазом, соврал Бриер. – Он хочет, чтобы новая ученица, попавшая в ваш сумасшедший дом, не сошла с ума в первый же день. Зная о том, что творится в вашем корпусе по утрам, он настоятельно посоветовал мне проследить, чтобы незрелый разум вашей новой соседки не пострадал от чьего-то слишком буйного нрава. И моя задача – вырвать её из ваших цепких рук, спасти от разрушительного воздействия ваших флюидов, провести по корпусам и показать, что тут и как.
– Без тебя разберёмся! И ты за своим флюидами лучше следи! Я сама ей всё покажу, всё расскажу и обо всём позабочусь, – фыркнула Лира и, гордо задрав нос, потащила девушку мимо. Однако Бриер лишь с сомнением поджал губы.
– Ладно, пойду. Но если эта рыжая ведьма тебя замучает, дай мне знак. И в следующий раз я больше не дам ей шанса тобой помыкать.
– Ведьма?! – опасно прищурилась Лира. – Ах ты, сморчок недоделанный! Ядовитый шип, торчащий из задницы своего учителя! Наглец! Хам!..
– Пока, девочки, – лучезарно улыбнулся Бриер и, прежде чем Лира успела осыпать его новой порцией ругательств, буквально испарился.
– Гад! Мерзавец! Негодяй! Я его когда-то... а он... мне! Представляешь?!! После того, что между нами было?!
– Что такое? – вдруг промурлыкал сзади знакомый голос. – Керг, ты опять скалишь зубы, где ни попадя? В чём дело? Вчерашняя обида покоя не даёт? Всё ещё жалеешь, что я вышвырнул твою свору за границу? И поэтому решил отыграться на том, кто заведомо слабее?
Айра ошарашенно обернулась.
– Привет, милая, – кивнул ей невесть откуда появившийся Дакрал, кажется, ничуть не удивившись встрече. – Я слышал, у тебя неприятности?
– Дакрал?!
– Точно. Рада, что я так вовремя подоспел?
– Принятое Эиталле – это свет. Это – жизнь. Это – своё собственное маленькое счастье, выше которого ты никогда и ничего уже не познаешь. Это – буря чувств. Море блаженства. Каждое прикосновение – как огонь, каждый вздох – как живительный глоток влаги, каждый взгляд – как обжигающий страстью пожар, а каждая ночь – как заключённая в себе самой Великая Бесконечность. Это – почти недостижимое чудо, Айра, которого эльфы страстно жаждут и смертельно боятся. Божественное откровение. Благословение небес. И это чудо будет длиться ровно столько, сколько будет жить Эиталле.
– Уф... Айра, чем ты его кормила? Весит, как... Шипик, убери иголки! Я имел в виду, что ты с прошлого раза снова вырос! И мне, между прочим, весьма нелегко тащить на себе твои листья! Особенно, когда они прилипли к моем носу, закрыли глаза, а усы норовят залезть в... тьфу ты!.. в рот! Слышишь? Прекрати немедленно! Отстань! Хватит вредничать! Вот возьму сейчас и брошу!
– Только попробуй! – всполошилась травница, едва не кинувшись грудью защищать уникальный экземпляр. – Я тебе дам «брошу»! Его нельзя поранить! Он чуткий, нервный и очень ранимый! Единственный в своём роде!!!
– Как ты думаешь, он способен нарушить слово?
– Почему бы нет? – вскинулась девушка.
– А клятву, данную себе на пороге смерти? Когда душа пуста, когда сердце сгорело дотла, когда тело рвётся пополам, не хочется жить, а единственное твоё желание – это покой, в котором больше нет этой боли? И в котором тебя уже не терзают воспоминания? Думаешь, так просто пережить Эиталле? Думаешь, он легко перенёс потерю любимой? Полагаешь, он мог бы лгать, видя перед собой её окровавленное тело и понимая, что это по его вине она так жутко погибала? Мог бы не исполнить данную на ЕЁ крови клятву?!
Люди должны любить. Им свойственно это чувство. Они должны пылать и поддаваться страстям. Должны мечтать и витать в облаках. Просто обязаны постоянно испытывать какие-то эмоции. Они должны... это – естественно и совершенно нормально. А для молодых это ещё и настоятельная потребность, лишив их которой можно получить гораздо больше проблем, чем пользы. Так что пусть любят.
Пусть творят безумства. Хотя бы в эту ночь, когда они точно разрешены. Пускай... пускай хотя бы они сегодня живут.
... Ведь правда может быть очень похожей на ложь. А ложь можно представить так, что она будет очень похожа на правду.