– Сердце не терпит лжи, – вдруг смутилась она. – Это – правда. И она означает, что не только у тебя бы не вышло, понимаешь?
– Но...
– Я много думала об этом, – очень тихо призналась Айра. – И пришла к выводу, что если бы дело было только в одном из нас, тебе бы не позволили... Сердце бы воспротивилось... и моё сердце тоже. А я уже тогда думала о тебе. Смотрела и думала, что, наверное, зря я боялась Инициации. И зря сбежала. Потому что ты никогда не причинил бы мне боли. Не сделал бы ничего плохого. И сумел бы поступить так, чтобы она не стала для меня кошмаром. Сердце просто чувствовало это. И я... я тоже это почувствовала.
– Учитель меня убьёт, – отстранённо обронил он, внимательно следя за манипуляциями девушки. – Вот узнает и точно убьёт.
– Не переживай, – хмыкнула она. – Если что, я скажу, что это я тебя сманила и испортила твою безупречную репутацию.
– Ну, конечно. А убьёт он всё равно меня.
– Трусишь? – хитро прищурилась она, покосившись снизу вверх, однако Бриер только сморщился.
– Нет. Вернее, трушу, но не за себя.
– А что? – задумчиво оглядел Дакрал тяжело дышащих, но довольных братьев. – Славно поборолись. Никого не убили, не покалечили, Закон не нарушили, Договор – тоже... эй, мохнатый! Как смотришь на то, чтобы повторить этот танец на нашей территории?
«В гости, что ль, приглашаешь?» – насмешливо прищурился Керг.
– На игру, дубина! Придёшь?
«Гм, – ненадолго задумался виар. – Ежели без подстав и подножек... ладно, уговорил, демон бледношкурый: приду».
– Отлично. Учитель, мы закончили!
– Сам вижу, – отозвался лер Уртос, подходя к загадочно улыбающемуся ученику и внимательно оглядывая его с ног до головы. – Чего сияешь? Чуть не ткнули мордой в землю, а ты почти счастлив.
– Так не ткнули же. А Керга я и сам почти заломал. Есть повод порадоваться.
– Да, брат. Ты прав: я снова был очень близок к грани.
– Неосторожно с твоей стороны, – без тени упрёка отозвался Совенарэ, и маг виновато кивнул, потому что лучше кого бы то ни было знал, как болезненно эльфы относятся к узам крови и как тяжело переживают утрату своих братьев. Неважно – чистокровные они или же носят в себе примесь человеческой крови. Для Высоких побратим – это навсегда. Ближе, чем просто друг. Важнее, чем родной брат. Побратим – это тот, кому доверяешь не только жизнь, но и посмертие. Кому позволяешь после смерти вернуть своё тело в лоно Дерева Огла. Кому доверяешь своё возрождение. Правильно выбрать его – очень важно для тех, кто живёт так долго и так трепетно относится к жизни. Но ещё важнее не потерять его по глупости, потому что такая смерть способна и тебя окунуть в пучину гибельного отчаяния, после которого не хочется оставаться одному.
– До чего, оказывается, у меня упрямое Сердце, – прошептал Викран, поражённо глядя на свою Эиталле. – И беспокойное, к тому же. Никак не может усидеть на месте.
– Почему не могу? Сейчас же сижу?
– Это пока я тебя держу.
– Так не отпускай меня больше, – тихонько посоветовала она, зарываясь носом в его рубаху.
– Ни за что, – вздохнул маг. – Никогда не отпущу. Не надейся.
– Всё в порядке, лер. Я их хорошо знаю. Дакрал и Керг – такие же мои друзья, как Бриер. Мастер Викран об этом знает и не возражает.
– Правда? – приятно удивился Керг.
– Обо ВСЁМ знает? – деликатно уточнил Дакрал.
– Да, – кивнула девушка. – Даже о том, чего вы боялись. Но он, как ни странно, не против. Даже наоборот сказал, что одобряет мой выбор.
Парни изумлённо переглянулись.
– Как одобряет? – осторожно озвучил общее мнение Бриер. – Айра, ты уверена?
– Абсолютно, – твёрдо ответила она. – Учитель разрешает нам продолжить в том же духе и даже отдаёт зал в наше полное распоряжение на всё время, что потребуется.
Вамп и виар обменялись озадаченными взглядами.
– Занятно... кажется, или этот мир сошёл с ума, или же... холки нам драть никто не будет?!
– А меня не проткнут на первом же занятии? – задумчиво потёр затылок Бриер. – И даже не испепелят на месте? Чудно.
– Извини, – вздохнул бывший Охранитель. – Спасибо, что пришёл. Просто когда дело касается Айры, я бываю неадекватным.
– Да я уже понял. Но это не страшно, брат. Главное, что она на тебя смотрит точно так же, как ты – на неё. И главное, что её сердце отдано только тебе. Перводерево не умеет ошибаться, поверь. Поэтому тебе нечего тревожиться. Держи её как можно крепче, люби так, как только может твоя душа. Танцуй. Наслаждайся. Храни её от любых бед... и слушай своё новое Сердце. Всегда слушай, исполняй Его волю и неси в себе Его свет.
Викран слабо улыбнулся.
– Иди, – вдруг со смешком посоветовал кто-то внутри. Кто-то мудрый, опытный, много поживший. – Нехорошо заставлять себя ждать. И совсем уж неприлично тянуть с неизбежным, отговариваясь какими-то глупостями. Ты ведь любишь её? Хочешь быть рядом? Хочешь стать ближе и познать её до конца? Так иди же, неразумный, пока она желает того же! Иди и скажи, что принадлежишь ей всей душой! Ты ведь мужчина? Так докажи, наконец, свои чувства! И сделай так, чтобы она никогда об этом не пожалела! Или надо, чтобы тебя уговаривали?
Айра лукаво улыбнулась.
– А ты ревновать к нему не будешь?
– Буду, – с готовностью отозвался Викран. – Но у меня всегда останется перед ним одно неоспоримое преимущество.
–Какое?
– Я тебя люблю, – неслышно выдохнул маг, касаясь губами её порозовевшего ушка. – А ещё у тебя в руках бьётся моё сердце. И оно останется там ровно столько, сколько ты пожелаешь.
– Весомый аргумент, – прошептала Айра, ласково погладив его щёку. – Такой весомый, что у меня просто нет других вариантов. И нет никакого желания сбегать от тебя, как в прошлый раз. Ведь теперь и моё сердце бьётся в твоей груди. Оно – наше общее, любимый. Куда ты, туда и я. Пока ты жив, буду жить и я тоже. Мне больше никто не нужен. И я не хочу, чтобы мы расставались.
– Я не уйду, – пообещал Викран. – Пока ты не скажешь, не уйду.
– Не скажу.
– Она твоя, – снова у Викрана шепнул в голове всё тот же неведомый советчик. – Давно уже твоя. И телом, и душой. Никому прежде не открывалась. Никому не доверилась. И никому не позволила к себе прикоснуться. Только тебе, дурень... что бы ты там себе ни думай и чего бы ни боялся. Потому что она правильно сказала: её Сердце не терпит лжи. И раз она уже тогда тебя приняла, значит, действительно полюбила. Раз простила тот невольный обман, значит, не считает его на самом деле предательством. Не винит тебя ни в чём. Не жалеет. А сейчас просто ждёт, когда и ты поймёшь, что зря колебался. Ждёт, что ты перестанешь, наконец, сомневаться. Скажешь вслух, чего в действительности желаешь так страстно. И всё-таки решишься это доказать.