- Темные твари не любят песок и холод, – кивнул Крост.
И я не люблю. Я, похоже, главная темная тварь.
- ... А теперь я ухожу. Просить извинить меня не буду - идите все в хаос. Пошел готовитьcя к завтрашней паре.
Дверь за ним с оглушительным грохотом закрылась.
- Врёт, – вздохнул Кейман. – Конца света недостаточно, чтобы ди Файр подготовился к занятию.
- И совершенно случайно оказался в том кoридоре.
- Αбсолютно.
- Просто шел мимо.
- Да, решил навестить магистра предсказаний. Он выдал какое-то странное пророчество о том, что назойливая адептка будет выносить мне мозг, сидя у меня на диване, и я решил уточнить, кого он имел в виду.
На пирамиду из бокалов страшно было смотреть, а уж трогать я ее и вовсе не рискнула. Уже почти наяву слышала звон, грохот, визги, реки вина на полу и обречённое кейманово «адептка Што-о-орм…».
- Не знаю, - призналась я. - Оно само получилось.
- Пора открывать школу интуитивного обучения, - хмыкнул Крост. - У тебя все само.
Но разве можно было спорить с Кейманом? Он, когда не хотел больше болтать, прoсто выпихивал птенцов из гнезда и надеялся, что они не разобьются в процессе. Надо сказать, такая тактика воспитания давала свои плоды.
Секунды, минуты, часы. Длиной в вечность и неизвестность. Я ждала. Это самое невыносимое – ждать. Нет, именно его я могла ждать бесконечно долго. Но сейчас я ждала НАС. Будем ли МЫ еще или НАС уже нет?
Потом мы почти час дрессировали меня. Чуть-чуть ругались. Чуть-чуть подрались подушками. Я немного побегала за малолетним поганцем по комнате в попытке добраться до его горла и задушить. Он немного похромал за мной в надежде стукнуть по голове кисточкой от диванной подушечки. Она немножко оторвалась. Случайно.
Потом мы еще немного потанцевали. Помирились. Опять немножко поругались. И довольные проведенным вечером отправились портить нервы маркизу Риккардо. А то, ишь какой хитренький! И на виллу ехать не хочет. И танцы со мной отрабатывать. Да ещё и сбежал, пока мы тут ругались и мирились.
У нас с его сиятельством большой опыт обеспечения гостей здоровым диетическим питанием. На вилле дель Солейль стая невест почти две недели голодала. Ой, то есть оздоравливалась. Знаете, какие все стали стройные и красивые? Только немного нервные и злые.
Вот не нравится мне, когда с таким лицом движутся в мою сторону. Богатый опыт детства подсказывает, что ничем хорошим такое не заканчивается.
И хотя я совершенно не чувствовала себя виноватой, да и не сделала ничего плохого, но тело действовало быстрее разума. Бьют — беги. А били меня за дерзкий язык и упёртый характер в детстве часто. Как воспитатели и учителя — розгами, так и мальчишки — если догоняли, и девчонки — ну тут уж я сдачу давала. Так что я четко улавливала, когда пора драпать.
И сейчас я постыдно удирала от своего начальника, жениха и хозяина дома, в котором живу.
А у него, похоже, сработал инстинкт: «убегают — догони». И маркиз рванул за мной.
И вот ночь, огромный роскошный особняк, ковры, статуи, вазы, картины, светильники, доспехи рыцарей... И молча бегущая со всех ног девица с распавшейся прической, выпученными глазами и поддернутыми чуть ли не до пояса юбками. А за ней так же, не произнося ни звука, несётся его сиятельство маркиз.