За те две недели, пока Андрей оберегал меня в клинике, я много чего себе напридумывала. Мне казалось, что он относится ко мне с особой симпатией, теплом. Слишком чуток и внимателен для обычного врача, у которого целое отделение таких же, как и я, пациентов.
– С другой… я думал, что всё только начинается. Оказалось, напрасно так думал.
– Я ничего не понял. Рассказывай сначала, – попросил Рома.
Первые минут двадцать ничего интересного не было. Мужчины обсуждали что угодно, только не нас – хоккей, ведение бизнеса в Канаде и России, каких-то людей, встреченных сегодня на конференции.
Мужчины вышли, а мы начали убирать со стола и носить посуду в кухню. Юля распахнула холодильник, вытащила и поставила на стол сперва бутылку сока, затем вермут. Я непонимающе уставилась на неё.
– Доктор? Это который хоккеист? – она взглянула на Миллера. – Может, лучше настоящему врачу тебя показать?
– Я – настоящий врач, к вашему сведению, – невозмутимо заверил тот. – Дипломированный, практикующий хирург.
– Обиделась, потому что не узнал? Да тут и муж родной не узнал бы, если сравнивать тебя нынешнюю с той, какой ты была тогда, – он шумно вздохнул. – Женщины… мне не понять, как работают ваши мозги.
Зачем нужны удочки, Юль? – он с жалостью взглянул на жену, потом на меня. – Короче, сидеть дома, смотреть сериал. Белова я предупрежу. Если что-то начинает сильно болеть, звоним знакомому врачу, в пентхаус. Ему как раз тут, на чужбине, больше заняться нечем…
Радует одно – мой спаситель, похоже, и правда меня не узнал. А не просто сделал вид, чтобы не усложнять своё пребывание тут.
– Алёна, Алефтина… Не запомнил, каюсь. Сумасшедшие были дни. Здесь, в Москве, кстати. Два месяца прошло, а я не могу перестать о ней думать.