терпеть нам друг друга приходилось ежедневно. С тех самых пор, когда обоих отправили учиться в Высшую академию магии, едва нам стукнуло по восемнадцать лет.
Когда я вошла в кабинет второго родителя, тот на мой внешний вид не обратил никакого внимания. Король нетерпеливо измерял шагами кабинет до моего появления, и, завидев меня, остановился и велел:
— Зато теперь ты выглядишь так невзрачно, что на тебе даже взгляд не зацепится, — утешала меня подруга, — А краска через пару дней смоется. Надеюсь, к этому времени ты уже будешь в академии.
Первым желанием было нахамить. Ну, потому что мне как будто других проблем было мало, так теперь еще и от сомнительных личностей нужно отбиваться. Но это неблагородное желание я в себе с трудом подавила.
— Маменька, сердце с другой стороны, — любезно подсказала я, снова вгрызаясь в бутерброд.
— Авалона Кассандра Даркая Вилфреда Бенедикта Соррель Батильд дель Беренис, — с торжественным видом произнес король мое полное, безумнодлинное и весьма зубодробительное имя.
И выйдя на улицу незнакомого мне королевства, я уже хотела возрадоваться тому, как все легко, гладко и удачно вышло, если бы не одно но.
С Мирабель мы сдружились на фоне общей любви к учебе и к алхимии, в частности, при полном отсутствии других друзей и наличии схожих тараканов в голове. В общем, вдвоем мы последние четыре года и провели
И пока монаршая особа не начала изображать падение в обморок от стыда за бракованную дочь, я последний раз вздохнула над опустевшим подносом и поспешила сообщить:
— Да пошутила я, пошутила. Всего лишь научный трактат по алхимии.
Когда в мои покои без предупреждения ворвалась сама королева, я, мягко говоря, предстала перед ней не в самом презентабельном виде…