– Вы много думаете. Это вредно, – сморщила эта чертовка своей неидеальный нос. – А маньяки порой душки, в сравнении с мужиками в простынях.
Рита, вы просто не привыкли еще, – неуклюж я. Не умею разговаривать с женщинами у которых жизнь разрушилась. – Если не хотите пельменей…
– Пожалел волк кобылу, – буркнула Катька, выудила из сумочки ноутбук и принялась подключать его к вай фаю, все так же загадочно молча.
– Маленькое, – повторила я завороженно, пытаясь поймать ускользающую мысль. В последнее время Сергей не отходил от ноутбука. Запирался в кабинете и… – Флешка, – прошептала я. Черт, точно, он же буквально спал с этой флешкой.
– Шеф, там этот к вам, – снова без стука ворвалась в кабинет Альбинка. Хотя, кабинетом назвать комнату с письменным столом в мерзотной гостинице, можно назвать с натяжкой, конечно. И черт его знает, чем вообще на этом столе занимались предыдущие постояльцы. Но, когда Бинка бронировала этот шалман, она с гордостью сообщила, что нашла номера с кабинетом.
– Ольга, господи, меня чуть удар не хватил, – Мишка растерян, но улыбается. Доволен. Как же, преданная жена его ждала. Старалась. Он всегда любил быть в центре внимания. Букет в его руках шикарный, но протокольный и не живой. – Жена у меня затейница.
Она не дает договорить. Она делает то, ради чего пришла. И я снова проваливаюсь в самый последний круг ада. Последнее, самое страшное, пристанище всех предателей. Только вопреки всем россказням он не ледяной, а огненно горячий.
Да. Память. Отец построил его для нас с Мишкой. Думал, что будем собираться в нем огромной семьей, что детей у нас с мужем будет не меньше трех. О счастье для нас мечтал. Мечтал. Все не сложилось, кроме нашего с Мишкой счастья.
Руки действуют на автомате. Так. В казан щепотку розмарина, соль и веточка мяты. Аромат на весь дом. Запах уюта и дома.
– Вот это вряд ли, – ухмылка у Виталика какая-то странная сейчас. Кривая и словно горькая. – Мам, послушай. Я должен тебе сказать. Я не знаю, правда, как, но…