Он не допустил ошибок в своей маскировке, наоборот, она была слишком безупречной.
Тогда я ничего еще не понимала. Тогда я была просто напугана.
Покосившиеся дома стояли, опираясь друг на друга и перетекая друг в друга. Разумеется, их территории встречались во вполне очевидных точках: дворах, соединяющих коридорах. Но также их связывали и тайные проходы, которые мог найти лишь самый любознательный проказник, рискнувший после отбоя отправиться на поиски приключений.
Одно я знаю точно — история моей жизни заключает в себе множество других. Она составлена из них, словно канат, сплетенный из множества нитей, или мозаика, которая появляется из крохотных кусочков цветной смальты. Если угодно, я сама создана из историй.
– Диминик, – позвала Ланда. – Если ты теперь не инкуб, то кто? Человек?
– Представления не имею, – ответил он задумчиво. – Видимо, теперь я никто. С непривычки очень сложно быть никем. И в животе как-то раздражающе сосет.
– Это ты есть захотел.
Вокруг царил такой беспорядок, что я могла без труда покинуть Вахарну и скрыться. Наверняка еще долгое время даже некому будет меня искать. Но остановил меня не страх жить в постоянных бегах, а само осознание угрозы.
– А ведь мы так ни разу и не переспали… – произнес зачем-то очевидную вещь. – Странно, если учесть, что оба этого хотели уже давно. Что это, Наташ? Невозможный самоконтроль или идиотизм?
– Я, как член Совета, использую свое право вето на смертную казнь. Феникс, я – глава целой расы, несколько поколений молодняка воспитала. И скажу честно, я не вижу принципиальных отличий этой Тальи от многих ведьм-полукровок.
Но мне прогулки на свежем воздухе и не светят. В деревне все-таки бывают редкие посетители, и я не имею права попасться никому на глаза. Поэтому скрылась в знакомом подвале и приготовилась ждать столько, на сколько хватит запасов продуктов.
Диминик вздохнул и повел ее за дверь, а я расслышала его фразу:
– Что поделать? Росла среди людей – мы уже почти привыкли к ее странностям.
Ну не козел ли?