Чудно устроен этот мир. То, что хочется до безумия, до умопомрачения в руки не даётся. А то, о чем и не мечтаешь, самому руки плывет.
— Я… не люблю тебя, Наран, – и это она ему уже говорила.
— Моей любви на двоих хватит. Я вернусь к тебе, Лис.
— Конечно, вернешься, – о, в этом она не сомневалась. Таких зануд даже смерть не берет.
Ярослава все видела, даже в крови испачкалась, но не вернулась назад, не испугалась волков. А все почему? Да потому что его, своего мужа, она боится намного сильнее, чем волков…
– Ну, пойдем, подруга.
– Куда?
– Деда обрадуем!
Дед обрадовался. До такой степени, что Вадиму пришлось спешным порядком искать таблетки от сердца.
Поцелуй Иуды – вот что это! Понимание случившегося пришло в тот самый момент, когда музыка оборвалась на самой высокой, самой пронзительной ноте. И вместе с ней оборвалось что-то в Вадимовой душе. Ему хватило силы воли лишь на то, чтобы не отшвырнуть от себя ехидну прямо там, на танцполе, чтобы с невозмутимым видом довести ее до столика, по ходу скалясь в объективы фотокамер улыбкой записного плейбоя.
– Вы надеетесь с моей помощью проучить внука? – спросила Яся, хотя ответ был уже очевиден.
– Да.
– А если он не захочет на мне жениться?
– Он не захочет, но женится.
То, как смотрел на нее этот дядька, Ясе не понравилось. Она шкурой почувствовала – быть беде. Ведь не просто так он на свалке объявился и выбирает не лишь бы кого, а женщин.
От волчьего воя не спастись, не спрятаться. Лютуют серые, еще почище его самого лютуют. Давеча стадо овец загрызли вместе с пастухами, на деревню напали среди бела дня, разогнали скотину, напугали крестьян до смерти.
Я улыбнулась шире.
Они вернут меня к нему.
Я понимала это так естественно, как мои легкие понимали, как дышать.
Халвар, напротив, нервно хихикнул.
– Всем сейчас стало еще более неловко или только мне?
Неловко – просто не то слово. Я чувствовала себя преданной, выжатой до капли. Колени подкосились, и я почти упала обратно на скамью.
– Отпусти меня. Дай мне уйти. Я не хочу быть здесь, не хочу быть рядом с тобой.