По ее мнению, этот Ликор был порядочным занудой и словоблудом, склонным к самолюбованию и ненужным речевым выкрутасам. И если бы избавить сей «труд» от изрядной доли воды, то все «Описание» уложилось бы в несколько страниц. А его смысл можно было бы выразить всего одной фразой: «Суть вещей – есть понятие крайне многообразное, сложное и воистину непознаваемое, ибо кто может понять замысел Всевышнего, отраженный в каждой существующей в мире частичке?»
Я запомню, как вы можете играть словами. Однако вы забыли упомянуть одну маленькую деталь: ведь не причинять зла – это не значит сделать что-то хорошее. Ведь порой даже мучительная смерть может быть использована во благо. И вот об этом я точно никогда не забуду.
– Эиталле делает эльфов неуправляемыми, – говорил когда-то Марсо. – Ради той, которую выбрало Эиталле, они готовы на все и не способны причинить ей вред. Для эльфа это хуже смерти. Хуже предательства и самой страшной кары, которую ты можешь себе измыслить. Когда она улыбается, они счастливы. Когда грустит, им больно. Когда обнимает чужого мужчину, они сходят с ума, а когда умирает…
– У вас удивительная способность оказываться не в том месте и не в то время, – наконец нарушил затянувшееся молчание директор.
– Видимо, вы правы, лер, – Айра покаянно опустила взгляд. – У меня дома такое невезение называли судьбой, от которой и захочешь – не уйдешь.
Грэй Асграйв неожиданно понял, что боится этого странного юношу. Боится того, что находится в полной его власти. Боится его силы, которая оказалась пугающе велика. Его голоса, в котором звучало лишь равнодушие. И его глаз, в которых не было ни ярости, ни гнева, ни злости. И именно это оказалось самым страшным
Дрогнувшие от волнения пальцы мгновенно сжались в кулаки, а холодных мурашек, пробежавших по ее коже, никто не заметил. А если и заметил, то милосердно простил: не каждый день простой девушке с окраин доводится представать перед Ковеном магов. И ей простительно волноваться перед такими важными людьми и нелюдями.
Марсо… как же трудно об этом помнить! И как тяжело сознавать, что смерть на самом деле была для него избавлением! Свободой, которой он так жаждал. Благословением. Просто милосердием, наконец. А он ни разу не признался, как трудно ему было. Не пожаловался, не намекнул, не попросил. Он сам выбрал свой путь. И прошел его от начала и до конца.
Если бы он дал тебе поблажку, ты бы обленился. А потом потребовал бы для себя еще одну уступку. И еще, и еще… большое начинается с малого.
Правы были те, кто запретил сюда являться самкам. Эти болваны теряют головы при виде ее хвоста. А она, зараза, этим пользуется!
Я не хочу, чтобы ты умирал. Не хочу, чтобы ты страдал. И не хочу, чтобы твое сердце погибло. Не уходи никуда, пожалуйста. Я люблю тебя любым: волком, коршуном, человеком… не оставляй меня больше, Викран дер Соллен… никогда не бросай… ты слышишь? Не уходи от нас. Пожалуйста.