Цитаты из книги «Как мы писали роман» К. Джером

То, что человек думает, — действительно думает, — остается в нем и прорастает в тишине. То, что человек пишет в книгах, — это мысли, которые ему хотелось бы навязать людям».

Но, к несчастью, судьба - суровая гувернантка, и ей не нравится наше пристрастие к цветам радости. «Детки, не задерживайтесь, не рвите сейчас цветы, - кричит она резким сердитым голосом, схватив нас за руку, и тащит обратно на дорогу, - сегодня нам некогда. Мы вернемся сюда завтра, и тогда вы можете рвать их сколько угодно».
И детки послушно следуют за ней, хотя те из нас, кто поопытнее, знают, что, вероятнее всего, мы никогда больше сюда не вернемся, а если и вернемся, то цветы к тому времени увянут.

Мир так занят писанием и чтением, что совсем не имеет времени на созерцание и размышление.

Люди, при благоприятных обстоятельствах, в особенности, когда эти обстоятельства ими не заслужены, очень быстро избаловываются.

Критика заменяет в нашей цивилизации жестокость.

Бог создал женщину, а женщина, вонзив зубки в яблоко, создала писателя.

Жена его оказалась высоконравственной женщиной, хотя нравственность ее была, как это часто бывает негативного свойства: она больше ненавидела зло, чем любила добро.

все мы, писатели, существуем исключительно благодаря недостаткам и страданиям нашего ближнего.

Аменда — в те дни наша единственная прислуга — была крайне невозмутимой молодой особой и, в некоторых отношениях, образцовой служанкой. Она никогда не возражала. Казалось, у неё нет ни о чём собственного мнения. Она принимала наши распоряжения без комментариев и выполняла их с педантичной точностью и явным отсутствием чувства ответственности за результаты.

Есть ещё анекдот про некую даму, чей муж внезапно заболел, когда они находились в гостинице. Дама стремительно бежит на кухню и приготовляет для него горчичную припарку, а потом мчится обратно, но впопыхах врывается в чужой номер и там, откинув простыни, любовно ставит припарку постороннему мужчине. Я столько раз слышал этот анекдот, что ужасно нервничаю, ложась спать в гостинице. Всякий, рассказывавший мне эту историю, неизменно ночевал в номере, смежном с тем, где помещалась жертва, — его разбудили вопли, издаваемые несчастным, когда горячая горчичная припарка обожгла его спину, благодаря чему он (то есть рассказчик) и узнал об этом происшествии.Браун хотел уверить нас, будто мифический пёс, о котором он рассказывал нам, принадлежал его шурину, и обиделся, когда Джефсон sotto voce* проворчал, что это был шурин двадцати восьми его знакомых, не говоря о тех ста семнадцати, которые сами, по их словам, являлись владельцами этой собаки.__________
* Вполголоса (ит.).

Браун в то утро впервые услышал этот бородатый анекдот и был от него в полном восторге. Для меня всегда являлось загадкой, где находился Браун на протяжении последних ста лет.

...человек всегда остается таким, каким он создан. Не воображайте, что вы можете разбирать его на части и улучшать по своему разумению.

Жизненные пути очень многолюдны, и когда двое выпускают друг друга из рук, живой поток быстро уносит их в разные стороны.

— Да неужели вы только из-за того и разошлись с своим женихом, что вам не нравятся сосиски, которые он делает?
— Разумеется из-за этого, миссис.
— A может быть, вы его никогда не любили?
— Как не любить — любила, миссис. Разве я согласилась бы взять его в женихи, если бы не любила? Но потом я рассудила, что нехорошо быть замужем за человеком, который каждый день будет пичкать жену никуда не годными сосисками.

То, что человек думает, - действительно думает, - остаётся в нём и прорастает в тишине. То, что человек пишет, - это мысли, которые ему хотелось бы навязать людям.

- На самом деле существует только одна повесть. Мы сидим за своими письменными столами и думаем и думаем, и пишем и пишем, но повесть остается одна и та же. Люди рассказывали, и люди слушали ее уже много лет назад. Мы рассказываем ее друг другу сегодня и будем рассказывать ее друг другу тысячу лет спустя. И эта повесть такова: "Жили когда-то мужчина и женщина, и женщина любила мужчину". Мелкий критик будет кричать, что это старо, и требовать чего-нибудь поновее. Он полагает подобно детям, что в нашем мире еще может быть что-то новое.

Дороги жизни многолюдны, и если мы выпустили чью-то руку, нас скоро оттеснят далеко в сторону.

Мужчина должен свою жену уважать. Нужно, чтобы она стояла на ступеньку-другую повыше и тянула тебя за собой. Чтоб ты смотрел на нее снизу вверх и почитал. Хорошая жена — это богиня, это ангел.

Тринадцатого сентября мы, должно быть, внезапно почувствовали необыкновенный прилив энергии, ибо я прочёл, что мы «решили немедленно начать первую главу», причём слово «немедленно» было подчёркнуто. После этого судорожного усилия мы отдыхали до четвёртого октября…

Когда я был молод, я жаждал услышать чужое мнение обо мне и обо всем, созданном мною; теперь я больше всего стремлюсь к тому, чтобы как-нибудь уклониться от этого.