Гумберт с ранних лет испытывает влечение к подросткам с особым типом внешности, которых он называет нимфетками. После неудачного брака и развода он переезжает в Соединенные Штаты. По стечению обстоятельств, Гумберт оказывается в доме, принадлежащем вдове Шарлотте Гейз, которая воспитывает двенадцатилетнюю дочь, Лолиту. Увидев её, Гумберт полностью теряет рассудок и решает любой ценой остаться в этом доме.
Убить её, как некоторые ожидали, я, конечно, не мог. Я, видите ли, любил её. Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда.
О, дайте мне хоть разок посентиментальничать. Я так устал быть циником!
"Как же ты ее достал?"
"Простите?"
"Говорю: дождь перестал".
"Да, кажется".
"Я где-то видал эту девочку".
"Она моя дочь".
"Врешь - не дочь".
"Простите?"
"Я говорю: роскошная ночь. Где ее мать?"
"Умерла".
Да, мы ссорились, да, она бывала прегадкой, да, она чинила мне всякие препятствия, но невзирая на ее гримасы, невзирая на грубость жизни, опасность, ужасную безнадежность, я все-таки жил на самой глубине избранного мной рая — рая, небеса которого рдели как адское пламя, — но все-таки рая.
Он разбил моё сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь.
..и я глядел, и не мог наглядеться, и знал - столь же твердо, как то,что умру, - что я люблю ее больше всего, что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал увидеть на том. От нее оставалось лишь легчайшее фиалковое веяние, листопадное эхо той нимфетки, на которую я наваливался с такими криками в прошлом;
«Неприличное» бывает зачастую равнозначаще «необычному».
Жизнь — серия комических номеров.
"Потому что, видишь ли", продолжал я, "нет смысла сидеть в этом городе".
"Нет смысла сидеть где бы то ни было", сказала Лолита.
«Почти все одуванчики уже превратились из солнц в луны».
"Сначала я думал стать психиатром, как многие неудачники; но я был неудачником особым."
«Ни один человек не способен сам по себе совершить идеальное преступление; случай, однако, способен на это».
Я прикрыл лицо рукой и разразился слезами - самыми горячими из всех пролитых мной. Я чувствовал, как они вьются промеж моих пальцев и стекают по подбородку, и обжигают меня, и нос у меня был заложен, и я не мог перестать рыдать, и тут она прикоснулась к моей кисти.
"Я умру, если тронешь меня", - сказал я. - "Ты совсем уверена, что не поедешь со мной? Нет ли отдаленной надежды, что поедешь? Только на это ответь мне".
"Нет", - сказала она, - "нет, душка, нет". Первый раз в жизни она так ко мне обратилась.
"Нет", - повторила она. - "Об этом не может быть речи. Я бы, скорее, вернулась к Ку. Дело в том, что..."
Ей не хватило, видимо, слов. Я мысленно снабдил ее ими - ("...он разбил мое сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь").
"Как же ты ее достал?" "Простите?" "Говорю: дождь перестал". "Да, кажется". "Я где-то видал эту девочку". "Она моя дочь". "Врешь - не дочь". "Простите?" "Я говорю: роскошная ночь. Где ее мать?" "Умерла".
...память воскрешает все, кроме запахов, и зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним.
Меня тошнит от мальчиков и скандальчиков.
О, дайте мне хоть разок посентиментальничать. Я так устал быть циником!
Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего.
Перемена обстановки - традиционное заблуждение, на которое возлагают надежды обреченная любовь и неизлечимая чахотка
Он разбил моё сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь.
Убить ее, как некоторые ожидали, я, конечно, не мог. Я, видите ли, любил ее. Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда.
Когда вернулся, дом был еще безлолитен.
Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, что бы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.
Кто может сказать, какие глубокие обиды мы наносим собаке тем, что прекращаем возню!
Никовновь.
***
...дом был еще безлолитен.
***
Но не странно ли, что чувство осязания, которое бесконечно менее ценится человеком, чем зрение, не только теряется реже всего, но становится в критические минуты нашим главным, если не единственным, критерием действительности.
***
День умирал, я уже катил по шоссе под мелким дождиком, и, как бы деятельно ни ездили два близнеца по смотровому стеклу, они не могли справиться с моими слезами.
Знаешь, ужасно в смерти то, что человек совсем предоставлен самому себе.
«Знаешь,Ло,я ужасно скучал по тебе». «А вот я по тебе не скучала.Мало того-мерзко изменяла,но это ровным счетом ничего не значит,так как ты все равно перестал мной интересоваться». « Почему ты думаешь,что я перестал тобой интересоваться?» «Ну, во-первых,ты меня ещё не поцеловал».
Психоаналисты манили меня псевдоосвобождением от либидобелиберды.