Мать страшилась отцовского гнева - хотя не пугалась ни грома, ни змей, ни ночного броженья неотпетых мёртвых на другой стороне их реки. Когда отец гневался, мать обретала дар исчезать. В дни обычные - отец и мать не раз- говаривали. Они будто не знали языка друг друга. А он знал язык и отца, и матери.