— Так может это знак! – у нее за спиной возник Иней. – Не можешь влезть в седло – оставайся дома. Сами боги тебе об этом нашептывают!
Любаша бросила на него взгляд, прикусила губу, удобнее ухватилась за седло и потянулась наверх. Велемир с Инеем дружно подтолкнули ее, а Укушуева с неясным эханьем взобралась в седло. Там выпрямилась, выдохнула, поправила косу и гордо произнесла, обращаясь к барду:
— Ну, тебе тоже наверняка боги о многом шепчут, но ты же их не слушаешь!
— Нас не жалеешь, животинку пожалей!
Он с сочувствием погладил коня, а тот возмущенно заржал и отошел от Инея. Еще и зубами клацнул напоследок, затем безропотно потрусил вслед за Василисиной лошадкой.
— И нечего его жалеть! – через плечо добавила Любаша. – Он знает, за что отрабатывает.
Пегий печально скосился на них, почти по-человечески покачал головой и потрусил дальше.
— Ей что, и конь денег должен? – шепотом спросил Иней.