К большому счастью, городок смог устоять, стряхнув с себя наваждение девяностых. Сменив несколько хозяев, градообразующее предприятие перешло в руки крупной компании. Снова появилась работа. В магазинах исчезли толстенные тетрадки, куда записывали фамилии всех берущих в долг. От снесенных микрорайонов остались пустыри-шрамы, но уцелевшие дома уже сияли свежей облицовкой с пестрым орнаментом. Тут и там красовались клумбы с неприхотливыми цветами, способными выдержать беспощадное солнце. Люди продолжали жить, рожать детей, сажать деревья. Город, как человек после затяжной опасной болезни, выстоял и теперь понемногу приходил в себя.