Она все-таки приняла душ, потому что была грязной и упрямой. Но и напуганной тоже.Оттерла себя мочалкой, вымыла голову шампунем, нанесла бальзам для волос, побрила подмышки и поняла, что если в Италии от страха у нее просто сводило мыщцы, то теперь он завладел каждой клеточкой, сделался глубинным, как осознание неизлечимой болезни.