Когда экипаж переходил с командиром на вы, то особенно следил за чистотой и порядком в самоходке. Это был весьма прозрачный намек Сане на то, что экипаж и без командира сам отлично знает, что ему делать, и великолепно может существовать без младшего лейтенанта Малешкина.
Приполз с автоматом Громыхало. На вопрос Сани, где немцы, Громыхало ответил, что он на них не смотрел, так как все время автомат искал.
Но именно богатство и многообразие культуры, включая традиции и campanilismo - любовь итальянцев к тому месту, где они проживают, являются основой подлинной самобытности каждой области.
Рим - самый многонаселённый город страны ( 2,7 млн жителей), но в таких агломерациях, включающих пригороды, как Милан и Неаполь, жителей больше: 7,4 и 4,4 миллиона человек соответственно.
Бог – башня; влекусь кругами к Нему, на тысячелетья взлетев; я вихрь или сокол, сам не пойму. Что, если я лишь распев?
Твой не застанет зов меня врасплох: я сразу встрепенусь при этом зове. Попросишь пить, я рядом, наготове, я близко, Бог!
И в будущем, поверь, они пролягут, преодолев границы наших дней, и, от лесных не отличаясь ягод, покроют землю сладостью своей.
Мир моего касается лица, быть может, как луна, необжитой, а люди суетятся без конца, обжив слова своею суетой.
Жизнь — это наши каждодневные муки, обиды, печали, смятения со случайными проблесками, когда мы, как в раскрывающееся окно, видим полное красоты море.
К сожалению, большинство родителей считает, что они несут ответственность за своих детей, и чувство ответственности заставляет их говорить детям, что им следует и чего не следует делать, кем они должны и не должны быть. Родители хотят, чтобы у детей было прочное положение в обществе. То, что они называют ответственностью, является частью респектабельности, которой они поклоняются. А мне представляется, что там, где есть респектабельность, нет порядка. Они стремятся лишь к тому, чтобы стать истинными буржуа; готовя своих детей войти в нынешнее общество, приспособиться к нему, они тем самым содействуют тому, что в обществе не прекращается война, конфликт и жестокость. Назовете ли вы это заботой и любовью? Действительно заботиться — это заботиться так, как вы заботились бы о деревце или о растении, поливая их, изучая, что им требуется, какая почва для них самая лучшая, ухаживая за ними с добротой и нежностью, но когда вы стараетесь приспособить своих детей к обществу, вы готовите их к тому, чтобы они были убиты. Если бы вы любили своих детей, у вас не было бы войн. Когда вы теряете кого-то, кого вы любите, относятся ли ваши слезы к вам самим или к тому, кто умер? Плачете ли вы о себе или о другом? Плакали ли вы когда-нибудь о другом? Плакали ли вы о вашем сыне, которого убили на войне? Если плакали, то плакали из жалости к себе или потому, что был убит человек? Если вы плачете из жалости к себе, ваши слезы не имеют никакого значения, ибо вы озабочены только собой. Если вы плачете о брате, который умирает, плачьте о нем. Очень легко плакать о себе из-за того, что он умер. Видимо, вы плачете оттого, что тронуто ваше сердце, но это происходит не из-за него. Ваше волнение происходит из жалости к себе, а жалость к себе делает вас жестоким, замыкает в себе, делает вас тупым и глупым.
Все на свете хотят положения: будь то в обществе, будь то в семье, или же хотят сидеть по правую руку Бога, и это положение должно быть признано другими, иначе оно — не положение вовсе. Мы всегда хотим высоко сидеть. Внутренне мы — водовороты страданий, и потому нам очень приятно, когда внешне мы представляем собой нечто значительное.
(...) если вы зависите от нее во всех ваших удовольствиях, вы ее раб. Поэтому, когда любишь, должна быть свобода не только от другого, но также от самого себя.
...мы живем со слов, наша жизнь поверхностна и пуста, мы люди со вторых рук. Мы живем так, как нам говорят, либо следуем нашим склонностям, нашим стремлениям, либо подчиняемся обстоятельствам и окружающей среде. Мы — результат всякого рода влияний, и в нас нет ничего нового, ничего, что мы раскрыли сами, ничего оригинального, чистого, светлого.
Любовь одновременно вечная и безличная, она одновременно к одному и ко многим. Она как цветок, аромат которого вы можете вдыхать, но можете и не заметить, пройти мимо. Этот цветок существует для всех, и также для того, кто возьмет на себя труд глубоко вдохнуть этот аромат и ощутить его с восторгом. Для цветка не имеет значения, находится ли человек близко в саду или он очень далеко. Цветок полон аромата, и потому изливает его на всех.
Любовь, как и красота, — каждый день нечто совершенно новое. И, как я уже сказал, она не имеет ни вчера, ни завтра.Только когда мы смотрим без каких-либо предвзятых идей и представлений, мы способны быть в непосредственном контакте с любым явлением жизни. Все наши отношения фактически являются воображаемыми. Они основаны на соображениях, созданных мыслью. Если у меня имеется представление о вас, а у вас обо мне, мы, естественно, не видим друг друга такими, каковы мы в действительности. То, что мы видим, — это представление, которое мы создали друг о друге, которое мешает нам быть в контакте, и поэтому наши отношения развиваются неправильно.Когда я говорю, что знаю вас, — это значит, что я знал вас вчера, а фактически сейчас я вас не знаю. Все, что я знаю, — это мое представление о вас. Это представление составлено из того, что вы сказали мне как похвалу или оскорбление, что вы дали мне. Оно — результат всех моих воспоминаний о вас, а ваше представление обо мне составлено таким же образом, и взаимодействие этих представлений препятствует нашему подлинному общению друг с другом.
Два человека, долго живущие вместе, имеют представления друг о друге, которые препятствуют их истинному общению. Если мы понимаем отношения, то мы можем действовать совместно, но нельзя взаимодействовать сквозь призму символов или идеологических понятий. Только когда мы понимаем истинные отношения между нами, существует возможность любви, но между представлениями любви быть не может. Поэтому важно понять не интеллектуально, но фактически, в вашей повседневной жизни, как вы создали представление о вашей жене, о вашем муже, вашем ребенке, вашем соседе, вашей стране, ваших лидерах, политических деятелях, ваших богах. Вы не имеете ничего, кроме представлений.
Так будьте одиноким. Почему вы боитесь быть одиноким? Потому что вы оказываетесь лицом к лицу с самим собой, какой вы есть, и вы убеждаетесь, что вы пустой, глупый, тупой человек, исполненный чувства вины и тревоги, что вы мелкое, дрянное, несостоятельное существо, живущее из вторых рук.
Существует довольно милая история о двух монахах, шедших из одной деревни в другую и повстречавших молодую девушку, которая сидела у реки и плакала. Один из монахов подошел к ней и спросил: «Сестра, о чем ты плачешь?» Она ответила: «Видите дом на том берегу реки? Рано утром я легко перешла реку вброд, теперь вода поднялась, и я не могу вернуться. У меня нет лодки». «О, сказал монах, — тут вовсе нет проблемы». Он поднял ее и перенес через реку на тот берег. Монахи пошли дальше. Через некоторое время, несколько часов, второй монах сказал: «Брат, мы дали обет никогда не прикасаться к женщинам. Ты совершил ужасный грех. Разве ты не испытал огромного наслаждения от прикосновения к женщине?» Первый монах ответил: «Я расстался с нею два часа назад, а ты все еще несешь ее?»
Одним из наиболее странных явлений нашей психики является это желание, чтобы нам сказали. Это происходит оттого, что мы — результат пропаганды тысячелетий, мы хотим, чтобы наши мысли подтвердил или поддержал кто-то другой. Но ведь задавать вопрос — значит спрашивать самого себя.
К сожалению, большинство родителей считает, что они несут ответственность за своих детей, и чувство ответственности заставляет их говорить детям, что им следует и чего не следует делать, кем они должны и не должны быть. Родители хотят, чтобы у детей было прочное положение в обществе. То, что они называют ответственностью, является частью респектабельности, которой они поклоняются. А мне представляется, что там, где есть респектабельность, нет порядка. Они стремятся лишь к тому, чтобы стать истинными буржуа; готовя своих детей войти в нынешнее общество, приспособиться к нему, они тем самым содействуют тому, что в обществе не прекращается война, конфликт и жестокость. Назовете ли вы это заботой и любовью? Действительно заботиться – это заботиться так, как вы заботились бы о деревце или о растении, поливая их, изучая, что им требуется, какая почва для них самая лучшая, ухаживая за ними с добротой и нежностью, но когда вы стараетесь приспособить своих детей к обществу, вы готовите их к тому, чтобы они были убиты.
Вы прочли ряд утверждений, но поняли ли вы их по-настоящему? Ваш обусловленный ум, ваш образ жизни, вся структура общества, в котором вы живете, препятствуют тому, чтобы вы увидели факт и освободились от него мгновенно. Вы говорите: «Я подумаю об этом, я разберусь, возможно ли быть свободным от насилия, или это невозможно. Но я хотел бы, я попытаюсь избавиться от него». Это одно из самых ужасных ваших заявлений: «Я хотел бы, я попытаюсь». Самое лучшее для вас не пытаться: или делайте, или не делайте. Вы полагаетесь на время, когда дом уже объят пламенем. Дом горит в результате насилия, царящего во всем мире и в вас самих, а вы говорите: «Дайте мне подумать об этом. Какая идеология окажется самой действенной, чтобы погасить огонь?» Когда ваш дом горит, обсуждаете ли вы цвет волос человека, несущего воду?
Давайте взглянем на это по-другому. Мы всегда сравниваем то, какие мы есть, с тем, какими мы должны быть. То, какими мы должны быть, есть проекция нашей мысли о том, какими нам следовало бы быть. Противоречие возникает и когда мы сравниваем себя не только с кем-то или чем-то, но и с тем, какими мы были вчера. Следовательно, существует конфликт между тем, что должно быть, и тем, что есть. То, что есть, существует только тогда, когда нет сравнения вообще. А жить с тем, что есть, означает пребывать в состоянии спокойствия, мира. Только тогда вы можете отдать все ваше внимание, ни на что не отвлекаясь, тому, что внутри вас, будь то отчаяние, тревога, уродливость, жестокость, одиночество, и жить со всем этим; тогда не существует противоречия и, следовательно, нет конфликта. Но мы все время себя сравниваем с теми, кто богаче, кто более удачлив, более умен, более любим, более известен, более это и более то. Это «более» играет необычайно важную роль в нашей жизни. Это оценивание нас в сравнении с чем-то или с кем-то является самой первой причиной конфликта.
Если вы говорите, что свободны от чего-то, это просто реакция, которая вызовет лишь другую реакцию, с новым приспособлением и новой формой господства. Таким путем вы можете составить целую цепь реакций, каждое звено которой вы будете принимать за свободу. Но это не свобода, это лишь продлевание видоизмененного прошлого, за которое цепляется ум.
Вопрос, существует ли Бог, истинная реальность или как бы вы это ни назвали, никогда не может быть разрешен с помощью книг, священнослужителей или философов и спасителей. Ничто и никто не может ответить на этот вопрос, кроме вас самих. Именно поэтому вы должны познать себя. Незрелость состоит лишь в полном незнании самого себя. Понимание себя — начало мудрости.
Я думаю, что это возможно. Я не хочу ни малейшего проявления во мне ненависти, подозрительности, опасений или страха. Я хочу жить в полнейшем покое. Это не значит, что я хочу умереть.