<...> Сейчас Оно было погружено в сон. Внешне Санти видел Его как моллюска чудовищных размеров, но понимал, что моллюск - только образ. Оно спало, но вместе с тем - пробуждалось. <...>
<...> Миг - и юноша снова оказался в собственном теле, слегка закоченевшем от холода. Не колеблясь более, он разбудил Этайю. Если мысль заменяет слова, любой рассказ длится лишь мгновение.
Возбуждение - это игра в карты на спички без серной головки. Выигрыш, проигрыш или ничья - в конце у тебя остается лишь кучка щепок.
Общество обожает зеркала, в которые может увидеть блеск и мишуру, но терпеть не может отражения моральных норм или души.
- Жизнь рядом с людьми не означает, что ты их знаешь, - задумчиво ответила она. - Тебе лишь известно, как они выглядят.
- Человеку свойственно верить, что других людей волнует то же самое, - продолжила она. - И он испытывает шок, когда выясняется, что это не так.
Невежество - самая эффективная защита.
«Брак – и не рай и не ад. Это просто чистилище»
Если вы общаетесь на уровне мыслепередачи, то сообщите мне частоту, – не выдержала Карина.
Ты так и не сказал, как прошла поездка в Москву. Что ты выяснил? – Что снега и балалаек там нет. И медведь на меня при выходе из самолёта не напал. Фантастическое место, отец! – нетерпеливо отозвался сын.
– О! – Метью театрально прижал руку к груди, – окружённая вниманием и заботой своей любимой семьи, она встанет на ноги очень скоро. Я бы встал. Только для того, чтоб сбежать. Нет. Я бы уполз…
Смерть и есть самый лучший предлог, чтобы скрыть все навсегда.
Какая радость от охоты на мертвую лису?
Тайна убийства эфемерна и малозначима; реальны же - чувства, обжигающая боль и долгая безжизненная пустыня.
Могила - это надолго, очень надолго.
Мы не имеем права примерять к кому бы то ни было наши мечты, надеясь, что он будет носить их для нас.
Мы все, влюбляясь, выстраиваем для себя какой-то образ. Главное - сохранить эту любовь и после того, как очнешься.
- Думаю, многое из того, что нам нравится в людях, - это то, чего мы не знаем, но воображаем. И тогда неизвестное можно представлять таким, каким мы хотели бы его видеть.
«Без сомнения, во всём Версальском дворце не найдётся более прекрасной дамы, чем ваша супруга». (Анн и Серж Голон. Книга 8. «Искушение Анжелики»)
Она была его супругой, продолжением его большого сердца и безграничного ума — она, которая не знала стольких вещей и столь долго блуждала, слабая и затерянная, в безбрежном мире. Теперь она действительно принадлежала ему. Они признали родство своих душ. Она, Анжелика, и он, этот удивительно мужественный и стойкий человек, не похожий на остальных. Они были связаны теперь воедино. И никто не сможет разорвать эти узы.
(Анн и Серж Голон. Книга 8. «Искушение Анжелики»)
«Да, я видел их, стоящих на берегу реки в отсвете вод голубого Кеннебека, среди деревьев, — он, весь в тёмном, твёрдый и язвительный, и она — блистательная, стояли, поддерживая друг друга; мужчина и женщина, связанные каким-то узами… Какие же узы это могут быть?» (Анн и Серж Голон. Книга 8. «Искушение Анжелики»)
- Скажите мне, ходят слухи, что вы живете с колдуньей? — Да, это так, — ответил Пейрак. — Идемте.., я вам ее представлю.
Любовь - всего лишь свойство кожи.
Скромность, тем более притворная, мне не по душе. Да она и не в почете среди тех, кто привык командовать другими.
Некоторое время Муртаг молчал, потому вдруг заговорил снова и стал рассказывать ей — то плача, то приходя в бешенство, — как рос у Гальбаторикса при дворе; как в нем с раннего детства воспитывали недоверие и ревность к окружающим; как ему пришлось столкнуться с завистью и ненавистью тех, кто боялся его, сына Морзана; как аристократы пытались использовать его, желая выиграть расположение Гальбаторикса; как он тосковал по матери, которую едва помнил