Мои цитаты из книг
К писательскому ремеслу мой старший брат всегда испытывал некоторый священный трепет. Он верил, что книга может поднять человека из бедности, избавить от смятения, излечить от недугов. С помощью книги, ему казалось, можно услышать зов истины, достичь чего-то нового, справедливого или хотя бы человечного.
От издателя ..Я иду, как лунатик, с тетрадью и карандашом, ожидая хотя бы слабого знака или зова. Мешки! Вы не поверите - мешки рукописных книг - вот мои наблюдения за этим миром. Иногда мне кажется, когда я их сожгу, я просветлюсь, ибо мне откроется Единство. А пока универсум предстает в моих записках раздробленным и слишком многомерным. Единственное спасение - что я наблюдаю его хотя и со стороны, но не пристальным взглядом рептилии, а жарким и любящим взором. Порою чрезмерно жарким, это...
Мне хотелось подумать о том, о чем я часто думаю теперь: что все - не зря, не напрасно, не даром. Что каждый миг нашей жизни - действительно важный фрагмент какой-то огромной чудесной картины, который имеет и собственную ценность, и смысл, и свет. А поскольку мы до поры до времени не видим всю ее целиком - то, как говорят мудрые хасиды, уже не волнуйтесь вообще ни о чем, и куда бы вы ни шли, идите, танцуя!
От издателя ..Я иду, как лунатик, с тетрадью и карандашом, ожидая хотя бы слабого знака или зова. Мешки! Вы не поверите - мешки рукописных книг - вот мои наблюдения за этим миром. Иногда мне кажется, когда я их сожгу, я просветлюсь, ибо мне откроется Единство. А пока универсум предстает в моих записках раздробленным и слишком многомерным. Единственное спасение - что я наблюдаю его хотя и со стороны, но не пристальным взглядом рептилии, а жарким и любящим взором. Порою чрезмерно жарким, это...
Хорошо, я уже знала, что существуют периоды времени, когда люди и вещи имеют смутные, почти прозрачные очертания, словно в дремоте, а формы выходят за собственные пределы, тают в паутине и дымке, все истребляется какими-то неясными стихиями, причем это объективная реальность, недаром в доме напротив кто-то скотчем прилепил под окном листок с надписью:"Город, где никто и никогда".А чтобы не замыкаться на мысли или желании, надо смотреть на звезды и необъятные дали. Мир мерцает как майский жук. А пока на дворе безжизненная погодка, напоминающая конец света - можно вырезать из календаря репродукцию Пиросмани "Медведь на суку в лунном свете" - ее хорошо считать видом из окна, но этот эффект возможен только ночью.
От издателя ..Я иду, как лунатик, с тетрадью и карандашом, ожидая хотя бы слабого знака или зова. Мешки! Вы не поверите - мешки рукописных книг - вот мои наблюдения за этим миром. Иногда мне кажется, когда я их сожгу, я просветлюсь, ибо мне откроется Единство. А пока универсум предстает в моих записках раздробленным и слишком многомерным. Единственное спасение - что я наблюдаю его хотя и со стороны, но не пристальным взглядом рептилии, а жарким и любящим взором. Порою чрезмерно жарким, это...
А на стене над диваном висела та самая картина, какая коллекционеру Заволокину за всю его долгую жизнь ни разу не попадалась, чего он за пятьдесят с лишним лет не видел никогда и не покупал: обыкновенный деревенский пейзаж на берегу реки, несколько желто-коричневых домов, стоящих рядком, открытый дворик, желтые бельевые веревки, на них полощутся от волжского ветра две простыни.
Двумя мазками написана фигурка молодой женщины, рядом мальчик на трехколесном велосипеде.
И воздух, такой легкий прозрачный воздух, какой бывает только на высоких волжских берегах, пронизанный солнцем, ясный, чистый, каким мы легко дышали, когда были детьми.
От издателя ..Я иду, как лунатик, с тетрадью и карандашом, ожидая хотя бы слабого знака или зова. Мешки! Вы не поверите - мешки рукописных книг - вот мои наблюдения за этим миром. Иногда мне кажется, когда я их сожгу, я просветлюсь, ибо мне откроется Единство. А пока универсум предстает в моих записках раздробленным и слишком многомерным. Единственное спасение - что я наблюдаю его хотя и со стороны, но не пристальным взглядом рептилии, а жарким и любящим взором. Порою чрезмерно жарким, это...
По мне прошли годы, прошли по лицу, по телу, и вот нате вам... Оказывается, взрослая женщина не выпускает из своей руки руку юной девушки, какой она когда-то была
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...
Фердинанд узнавал ... любимые изречения Буссарделя, pater familias * {отца семейства - лат.}, парижского буржуа и биржевого маклера. Он прочел наугад:
"Семья, желающая процветать, всегда должна жить ниже возможностей, которые она имеет по своим доходам, и заключать брачные союзы всегда выше своего положения",
Дальше следовало изречение, взятое у современного писателя:
"Ныне богатым семьям грозят две опасности: разорить своих детей, если их родится в ней слишком много, или же угаснуть, если они будут ограничиваться одним-двумя детьми, - вот весьма своеобразное следствие Гражданского кодекса, о котором Наполеон не подумал".
И под этими словами Буссардель Первый приписал свое собственное суждение:
"Автор имеет здесь в виду богатые семьи аристократии, обязанные своим состоянием происхождению или августейшей милости. Богатые семьи буржуазии, создавшие свое состояние собственным трудом, могут себе позволить производить на свет много детей. Все же надо, чтобы рост богатства опережал увеличение количества отпрысков".
Фердинанд нашел также изречение, которое отец часто повторял:
"Чтобы научиться ценить деньги, нужно изведать не благосостояние, которое они дают, а испытать самому, что они нелегко достаются".
На некоторых страницах красовались мысли более общего характера и более горделивые:
"Семья - источник могущества нации. Величие страны зиждется на величии семьи, независимо от того или иного правительства".
Остановил он свое чтение на следующем размышлении: "В своем доме люди во имя семейных интересов выказывают больше энергии, доброй воли, самоотверженности и стойкого мужества, нежели отдают их стране на служение нации".
"Сохраню эту тетрадь, - решил Фердинанд...
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...
В больших семействах, так же как и в отдельных людях, есть хорошее и плохое, и плохое иной раз даже придает им больше силы
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...
Наша семья великая сила. Всякая семья - сила
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...
Любая супруга, которая не нашла в своем муже того, что надеялась в нем найти, несет в себе зачатки прелюбодеяния, и, для того чтобы грех свершился, достаточно ей встретить мужчину, в котором она увидит достойного и возможного утешителя...
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...
Дорогой мой, огромное большинство людей имеет ошибочные представления о женщинах, полагая, что есть женщины добродетельные и женщины, лишенные добродетели. А в действительности есть женщины счастливые в замужестве и женщины несчастные
В одном из роскошных особняков Парижа со времен крушения наполеоновской империи живет семейство Буссардель. Об истории этой семьи - драматических коллизиях, укладе жизни, семейных тайнах тетралогия выдающегося французского писателя Филиппа Эриа. События романа разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника...