Мои цитаты из книг
Девочка страдала ещё больше от сознания, что это дурно - не чувствовать себя счастливой.
Роман принадлежит к зрелому периоду творчества знаменитой английской писательницы Джейн Остин, автора таких изящных и искрометных романов, как "Гордость и предубеждение", "Доводы рассудка", "Эмма", "Нортенгерское аббатство". В нем с блеском проявились мастерство художественной изобразительности Остин и ее потрясающая ирония. В поместье "Мэнсфилд-парк", куда берут на воспитание Фанни Прайс, царит всеобщее несогласие и непонимание. Корысть и эгоизм движет здесь поступками людей. Однако благодаря...
Очень мало на свете молодых девиц, чьи чувства стоят того, чтобы о них тревожились.
Роман принадлежит к зрелому периоду творчества знаменитой английской писательницы Джейн Остин, автора таких изящных и искрометных романов, как "Гордость и предубеждение", "Доводы рассудка", "Эмма", "Нортенгерское аббатство". В нем с блеском проявились мастерство художественной изобразительности Остин и ее потрясающая ирония. В поместье "Мэнсфилд-парк", куда берут на воспитание Фанни Прайс, царит всеобщее несогласие и непонимание. Корысть и эгоизм движет здесь поступками людей. Однако благодаря...
Хорошо сказать трудней, чем хорошо сочинить.
Роман принадлежит к зрелому периоду творчества знаменитой английской писательницы Джейн Остин, автора таких изящных и искрометных романов, как "Гордость и предубеждение", "Доводы рассудка", "Эмма", "Нортенгерское аббатство". В нем с блеском проявились мастерство художественной изобразительности Остин и ее потрясающая ирония. В поместье "Мэнсфилд-парк", куда берут на воспитание Фанни Прайс, царит всеобщее несогласие и непонимание. Корысть и эгоизм движет здесь поступками людей. Однако благодаря...
"Но право, на свете куда меньше мужчин с большим состоянием, нежели хорошеньких женщин, которые их достойны".
Роман принадлежит к зрелому периоду творчества знаменитой английской писательницы Джейн Остин, автора таких изящных и искрометных романов, как "Гордость и предубеждение", "Доводы рассудка", "Эмма", "Нортенгерское аббатство". В нем с блеском проявились мастерство художественной изобразительности Остин и ее потрясающая ирония. В поместье "Мэнсфилд-парк", куда берут на воспитание Фанни Прайс, царит всеобщее несогласие и непонимание. Корысть и эгоизм движет здесь поступками людей. Однако благодаря...
Давай позволим себе роскошь помолчать.
Роман принадлежит к зрелому периоду творчества знаменитой английской писательницы Джейн Остин, автора таких изящных и искрометных романов, как "Гордость и предубеждение", "Доводы рассудка", "Эмма", "Нортенгерское аббатство". В нем с блеском проявились мастерство художественной изобразительности Остин и ее потрясающая ирония. В поместье "Мэнсфилд-парк", куда берут на воспитание Фанни Прайс, царит всеобщее несогласие и непонимание. Корысть и эгоизм движет здесь поступками людей. Однако благодаря...
Каждый настоящий повар носит в себе пир.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...
— Самое опасное в ноже — это черенок, — сказал мальчикам мистер Банс. — Знаете почему?
Они помотали головами.
— Потому что посредством его лезвие присоединяется к поваренку.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...
Нечестивые возникают, как трава, а праведник возвышается, как пальма.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...
От кого хочешь отделаться, те никуда не деваются, - сказал мужчина Джону, когда они с Филипом побрели к судомойне. - Уходят те, кто тебе дорог.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...
Каждому Восстановлению необходимо предшествует Распад, как за каждым несчастьем неизменно следует счастье.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...