admin

Люди много всякого болтают. Когда-то я знала человека, который бойко болтал на всех языках мира, но никогда не говорил правды ни на одном из них.

Пир Джона Сатурналла

Лоуренс Норфолк

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...

Ангелы на небесах питаются манной, так говорят нам священники. Бессмертные боги на Олимпе пили амвросию и нектар. Аид унес Персефону в свой дворец в подземном царстве и устроил для нее пир, чтобы соблазнить, но какие кушанья там подавались, мне неведомо. Мертвые на голод не жалуются, и повару остается лишь гадать об их желаниях.

Пир Джона Сатурналла

Лоуренс Норфолк

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...

Каплун готов к столу, когда дым начинается колыхаться, что тряпка на ветру. Фазаны, гуси и утки должны подождать, покуда истекающий из них сок не станет прозрачным. Поросенок пригоден к употреблению, когда у него глаза вылезают из глазниц. Но вопрос, когда поваренок готов к работе в кухне, надлежит обратить к более сведущим мастерам, нежели я.

Пир Джона Сатурналла

Лоуренс Норфолк

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...

Каждому Восстановлению необходимо предшествует Распад, как за каждым несчастьем неизменно следует счастье. Падение Эдема обернулось величайшим благом для Земли, ибо произраставшие в нем плоды распространились повсюду, и, противным образом, беспечная праздность Адама преобразовалась в лень, как впоследствии ее нарекли наши неутомимые церковники, а любовь к нему жены Евы сделалась похотью.

Пир Джона Сатурналла

Лоуренс Норфолк

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...

Кулинарный рецепт есть лишь обещание блюда, но само блюдо есть мерило повара.

Пир Джона Сатурналла

Лоуренс Норфолк

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском. Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрику Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени...

И как бы ни сложилась жизнь, здесь всегда будет ее дом. Здесь, на маминой кухне, где чувствуешь себя в безопасности, где уютно, где тебя любят.

Некоторые утраты ранят глубоко, а жизнь слишком коротка, чтобы время успело полностью излечить эти раны.

Иногда жизнь загоняет человека в угол, и все поиски легкого выхода оказываются тщетными.

Подчас бывает невозможно сделать выбор, даже убедив себя в том, что этот выбор — единственно правильный.

После четырнадцати лет совместной жизни они вынуждены составлять расписание, чтобы не сталкиваться в доме, в котором когда-то жили вместе.