Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: "Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги".Для юношей открылись все дороги,
Для старцев - все запретные труды,
Для девушек - янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.Но почему мы клонимся без сил,
Нам кажется, что кто-то нас забыл,
Нам ясен ужас древнего соблазна,Когда случайно чья-нибудь рука
Две жердочки, две травки, два древка
Соединит на миг крестообразно?
Ты помнишь дворец великанов,
В бассейне серебряных рыб,
Аллеи высоких платанов
И башни из каменных глыб?Как конь золотистый у башен,
Играя, вставал на дыбы,
И белый чепрак был украшен
Узорами тонкой резьбы?Ты помнишь, у облачных впадин
С тобою нашли мы карниз,
Где звезды, как горсть виноградин,
Стремительно падали вниз?Теперь, о скажи, не бледнея,
Теперь мы с тобою не те,
Быть может, сильней и смелее,
Но только чужие мечте.У нас, как точеные, руки,
Красивы у нас имена,
Но мертвой, томительной скуке
Душа навсегда отдана.И мы до сих пор не забыли,
Хоть нам и дано забывать,
То время, когда мы любили,
Когда мы умели летать.
Я вежлив с жизнью современною, Но между нами есть преграда, Все, что смешит ее, надменную, Моя единая отрада
Я не прожил, я протомился
Половину жизни земной,
И, Господь, вот Ты мне явился
Невозможной такой мечтой.Вижу свет на горе Фаворе
И безумно тоскую я,
Что взлюбил и сушу и море,
Весь дремучий сон бытия;Что моя молодая сила
Не смирилась перед Твоей,
Что так больно сердце томила
Красота Твоих дочерей.Но любовь разве цветик алый,
Чтобы ей лишь мгновенье жить,
Но любовь разве пламень малый,
Что ее легко погасить?С этой тихой и грустной думой
Как-нибудь я жизнь дотяну,
А о будущей Ты подумай,
Я и так погубил одну.
ИндюкНа утре памяти неверной,
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный
Мной обожаемый индюк.Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его, как пламя, ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.Ни шоколад, ни карамели,
Ни ананасная вода
Меня утешить не умели
В сознанье моего стыда.И вновь пришла беда большая,
И стыд, и горе детских лет:
Ты — обожаемая, злая —
Мне гордо отвечаешь: «Нет!»Но всё проходит в жизни зыбкой —
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка.1920
Сердце радостно, сердце крылато.
В лёгкой, маленькой лодке моей
Я скитаюсь по воле зыбей
От восхода весь день до заката
И люблю отражения гор
На поверхности чистых озёр.Прежде тысячи были печалей,
Сердце билось, как загнанный зверь,
И хотело неведомых далей
И хотело ещё… но теперь
Я люблю отражения гор
На поверхности чистых озёр.
(Из книги «Фарфоровый павильон»
Китайские стихи
Из цикла «Китай»
Вольное переложение стихотворения Чжан Цзи)
Но я был невежественно смел по-провинциальному и самоуверен уже и умен, как истый провинциал.
И пришла же фантазия сделать художественный центр в Мюнхене! Климат отвратительный, хуже Петербурга. Вот уже пять суток идет беспрерывно мокрый снег и тает на грязной слякоти скучных улиц. Повсюду мертво, в семь часов вечера на улицах пусто. Все кругом так порядочно, уныло и однообразно… Не спасают, не веселят настроения даже два прекрасных здания-копии: греческие «Пропилеи» и флорентийский портик «лоджиа» пиаццы деи Синьории; не радует также и уцелевшая кое-где готика. Пиво, одно пиво составляет утешение – действительно бесподобное.
Нeкoтopыe, ocoбeннo мoлoдыe пapни, дaжe нe бyдyчи пьяными, нapoчитo пpитвopялиcь тaкими — дo «пoлoжeния pиз». Этo, oкaзывaeтcя, пoднимaлo
иx в oбщecтвeннoм мнeнии дepeвни; дa, вo вcякoм oбщecтвe cвoe oбщecтвeннoe мнeниe: знaчит, ecть нa чтo пить, знaчит, нe дypaк, мoжeт зapaбoтaть.
И в самом деле, ведь нужна особая подготовка, особое воспитание, чтобы понимать искусство другой народности.