когда я с ней познакомился, она невольно напоминала взору добрый кусок говядины, только что выложенный мясником на опрятный мраморный стол.
несчастные дети умнеют скорее счастливых... на свою беду.
Несчастная моя молодость! Вечно от одного берега к другому, и ни к которому не хочется пристать!
Каждый из нас чувствовал, что другому было стыдно; но мне было легче: я стыдился не за себя.
Помнится, однажды Иван Демьяныч, увлеченный своею любовью к бойким словам с энергическим окончанием, стал уверять меня, что у него в саду везде известняк, хворостняк и валежняк
... по мере того как ориентиры прошлого таяли, на их месте обнаруживались зияющие провалы, фальшивое двойное дно - и в налетевшем вихре душа моя, перезимовавшая годы между отрочеством и зрелостью, прячась глубоко в радужной раковине своего собственного мира, где ей снились тайные, мимолетные, переливчатые сны о птицах и цветах, об ангелах и звездах, вышла на свет такой же, как прежде, жаждущей и живой.
И не было у него ни друзей, ни любовниц, которым он мог излить душу, ни воспоминаний, которые он мог откупорить и вдыхать, как некий чудотворно-целительный эликсир, - не было ни рая, ни ада, которые он мог призвать на помощь, которым он мог бросить проклятие или молитву, - ни благосклонных божеств, ни милосердных ангелов-хранителей, ни темных сил бездны...
... но у настоящего художника есть только глаза, чтобы видеть мир, душа, чтобы этот мир осмысливать, и руки, чтобы его изображать, - больше ничего.
Живопись в отличие от литературы была искусством трагической судьбы: её нельзя было ни размножить в предрассветный час на дребезжащей пишущей машинке, ни перевезти через границу, зашитой в подкладку пиджака, ни отправить на вечное хранение, невесомую и безудержную в тёмный надёжный тайник чьей-нибудь памяти. Живопись была навсегда привязана к земному, вещественному: к холсту и мольберту, кистям и краскам, даже к стенам; а по большому счёту – к месту и времени: именно место и время предрекали ей либо бессмертие, либо гибель.
Все люди время от времени слегка редактируют своё прошлое, чтобы удержаться на плаву.