Мои цитаты из книг
Как-то не получается с социализмом. Не прививаются людям эти идейки, не соответствующие биологической природе человека.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Нет более верного способа вызвать во мне стойкую неприязнь, чем давить на меня.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Журналисты, как и киношники, поразительно неосведомленные люди.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
...какие‑то бабы разного возраста и назначения.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Перед расставанием он произнес прекрасную фразу: «Наступил час, когда все слова уже сказаны и остается только плакать».
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Я сам источник суеты, придумываю себе неотложные дела, липовые обязательства, лишь бы не заниматься тем единственным, для чего родился: писать рассказы. Бороться надо с самим собой, всё остальное не страшно.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Норвегия была прекрасна пейзажами и убога людьми.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
У нас идет естественный отбор навыворот: выживают самые бездарные, никчемные, вонючие, неумелые и бездушные, гибнут самые сильные, одаренные, умные, заряженные на свежую и творящую жизнь. Всё дело в том, что это не естественный, а искусственный отбор, хотя внешние формы его порой стихийны.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Нет ничего более ненужного на свете, чем любовь женщины, которую ты не любишь.
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...
Поразительное равнодушие к культуре и литературе современных западных людей, особенно молодежи. Им ничего не надо, кроме быта, спокойствия, маленьких физиологических удовольствий. Какая литература? Какие проклятые вопросы?
«Дневник» - десятисерийная радиоверсия последней книги Юрия Нагибина. «Мои записи в большинстве своем носят сугубо личный характер, и я долго сомневался – стоит ли их публиковать, особенно при жизни. Ведь это разговор с самим собой, какое дело до него читателям. После смерти писателя – да и не только писателя – его записи приобретают интерес как документ эпохи… Мои записи – это прежде всего порыв к отдушине. Я хватался за свою тетрадь, когда чувствовал ,что мне не хватает воздуха, и, чтобы не...